1 января 2015
Рейтинг: +88
Голосов: 88
Просмотров: 4688
Первой книгой, которую я подобрала на помойке, были самиздатовские "Гадкие лебеди". Не скажу, что люблю Стругацких; это нечто за пределами "нравится — не нравится". И меня, школьницу, выброшенная распечатка особо не покоробила, ведь шел 1994 год. Понятно, тогда появилась возможность покупать красиво иллюстрированные издательские книги, и отпечатанные на машинке альбомные страницы, пропыленные, занимающие много места, утратили ценность.
Впрочем, в иных случаях ценность, наоборот, возрастает. Коллега-филолог рассказывала, что в бытность свою студенткой держала в руках оригинальный труд Чернышевского; на родном филфаке к нему допускали по направлению кафедры. Пару лет назад она вновь захотела обратиться к этой книге, чем вызвала шквал недовольства нескольких лиц, которые объявили ее чуть ли не сумасшедшей. На ее утверждения, что книга была, библиотекари и проректоры с пеной у рта вопили, что нет, нет и нет, не было никогда и быть не могло. Позднее умные люди ее просветили, что раритет по-тихому продают коллекционерам, ведь те, кто имеет доступ, давно смекнули о такой возможности.
Но вернемся к помойке. Первым делом туда переехали солидные, внушающие трепет собрания сочинений Маркса, Энгельса и Ленина. Некогда эти труды украшали книжные полки уважаемых граждан, подтверждая их идейность и благонадежность. Времена изменились, ушел в прошлое кандидатский минимум по истории КПСС, и мудрость пролетарских вождей в твердом переплете ликвидировали. Из разных соображений: отречения от старого, как вдруг выяснилось, всех притесняющего режима, или чтоб не занимала место, которого и так не хватает. Выбрасывать книги решались не сразу, стеснялись, жалели. Но пункты приема макулатуры закрывались, или тащить далеко, или невыгодно, а то и просто лень, а печка не у каждого имеется. И ценности менялись, так что скоро перестали заморачиваться. Жилплощадь-то не резиновая, чтоб устаревшее барахло копить.
Уже несколько лет временами наблюдаю: стопка книг в стороне от мусорного контейнера сложена аккуратно, из соображений: "А вдруг кому понадобится?". Подхожу и смотрю, чего там только нет! Так называемые подписки, за такими мои родители стояли в очередях: Шолохов, Достоевский, Диккенс, Мопассан, Золя, энциклопедии. Коллега так вообще на дороге подобрала рассказы про доктора Дуллитла; говорит, открыла для себя замечательное чтение.
— Наверное, какой-то пожилой человек всю жизнь собирал, умер, а дети выкинули, — поделилась со мной соображениями молодая женщина, выбравшая несколько книг, разложенных поверх строительного мусора. — Теперь вот делают ремонт.
— Лишь бы удобно было, а о душе не думают, совести нет, — поддержал ее муж.
Впрочем, осудить всех разом проще всего. Аналогично, и оправдание, и объяснение найдется при желании. Одна очень набожная знакомая объясняла, что не может держать дома книги, так как не выносит пыли. А читать можно и с монитора. И скачать все можно, и хранить так проще, и место не занимает, и с собой взять в поездку не тяжело.
Раньше мы гордо именовали себя самой читающей страной. И не стану критиковать современников, ведь и сейчас читают, только иначе. Не зря ведь популярны курсы скорочтения у профессионалов, которым жизненно необходимо кучу литературы перелопатить, чтоб быть в тренде. Да, классику не все жалуют, предпочитают фэнтези и детективы. Сменяется эпоха, отношение к чтению и книге мутирует. Наверное, оно неизбежно. Только все равно при виде выброшенной книги возникает чувство, похожее на сострадание к уличному котенку или собачке. Хочется спасти, забрать всех домой. Нет, вру: кошки мне все-таки дороже, они, может, не гениальные, зато живые. И, опять же, всех не забрать.
А если вернуться к найденным на улице книжным сокровищам, то не все расстаются с ними по своей воле. На мусорной свалке недалеко от вокзала бросают все лишнее из украденных сумок, на что воры не позарились. Там мой папа подобрал "Следствие ведут ЗнаТоКи". И я познакомилась со "знатоками" — благодаря преступлению!
Для многих выброшенная книга — преступление. И это внушает надежду на то, что культура останется пусть не самой главной, но ценностью.
