К лучшей жизни

Моей матери

Чем дальше от детства, тем чаще вспоминается событие, делающее мне ближе и дороже маму. …

Это было давно. Был какой-то большой праздник, зима. На площади собралось много народу. Возможно, с нами были и другие родные, но память рисует мне только меня и маму. На санях, запряжённых лошадьми, катали детей. Мне тоже хотелось покататься, но протолкнуться через огромную толпу было невозможно. И вот подали последнюю тройку. С огромным трудом мама всё же протиснулась со мной к лошадям, и когда они уже тронулись с места, каким-то неимоверным усилием подбросила меня вперёд и вверх так, что я очутилась в санях. Кажется, маму сбили с ног, и она упала, но мы уже отъезжали всё дальше и дальше от волнующейся толпы, ещё не веря своему счастью.

Городок наш тогда был ещё маленьким, и возница – молчаливый и страшный мужик – вёз нас по пустым улочкам вдоль темнеющего уже леса и, казалось, нас везут в какую-то неведомую даль. Было и радостно, и страшно. Видимо, сидевшие рядом со мной дети испытывали такие же чувства, так что ехали мы притихшие, с каким-то испуганным восторгом, желая лишь побыстрее вернуться обратно.

Наверное, мама дождалась меня, и, наверное, я ей потом что-то радостно рассказывала – память укрывает это от меня. Но с годами всё больше усиливается впечатление об истинно материнском чувстве и состоянии – изо всех своих сил подтолкнуть своего ребёнка вперёд и вверх – к лучшей жизни, даже если её саму при этом и затопчут!

Думается, и мною потом управляло это чувство.