Костя

В этот раз на летние каникулы мои родители взяли Костю из интерната под расписку. А когда мама получила на работе отпуск, мы втроём собрались и поехали в село — к бабушке.

Костя сидел и смотрел в вагонное окно — я пристроился напротив, рядом с мамой. Костя — мой друг и бывший сосед. Его мама умерла, когда ему было одиннадцать лет. Через год его отец женился снова, а Костю оформил в интернат, может, потому, что у Кости не сложились дружеские отношения с мачехой или… Или, возможно, женитьбу отца воспринял как измену маме — её памяти. Он в глубине своей души все это переживал и чувствовал себя иногда одиноким. Как моя мама, я догадывался и сочувствовал ему.

Поезд ритмично громыхал колесами на стыках рельсов, увозил нас всё дальше и дальше от родного города. Но я и Костя сейчас не печалились, а в душе радовались поездке. Каждый из нас чувствовал себя первооткрывателем, наверное, так же, как Юрий Сенкевич и Тур Хейердал во время путешествия на папирусной лодке «Ра».

Через три часа поезд замедлил ход и остановился — мама встала и коротко предупредила:
— Мальчишки, это наша остановка!
Схватив свои рюкзаки, мы торопливо вышли из вагона на перрон. Рядом с узким перроном располагались вокзал и газетный киоск.
— Отсюда до села недалеко — километра два! Давайте пойдем пешком! — улыбнувшись нам, предложила мама. Мы дружно согласились и пошли, как туристы, по грунтовой дороге, протянувшейся серой лентой через луг.

— Глядите! Во-он бабушкин дом! — вытянув вперед руку, радостно сообщила мама.

Бревенчатый дом стоял на краю села. Он выглядел потемневшим от прожитого времени и, может, был ровесником бабушки и, возможно, помнил маму. Мы подошли ближе к дому — бабушка приветливо встретила.

Наступившей ночью, как и Костя, я спал крепким сном. Когда я очнулся, теплые лучи уже проникли в комнату через открытое окно. Солнечные зайчики ярко сияли на стене, на полу и даже на моей руке.

— Робятки, встаём, встаём! — приветливо прозвучал из кухни певучий голос бабушки и, наверное, подумав о чем-то, она продолжила: — Недавно прошли дожди, и вот… соседка сказала: в лесу грибов навалом! Собирайтесь! Пойдем за грибами.
После завтрака она привела нас в ближний лес. В нем было свежо и влажно, хорошо пахли листва деревьев и лесная трава. Когда остановились, бабушка нам поучающе сказала:

— Робятки, только не шуметь, иначе удача от нас отвернется!

— Мы не будем шуметь, бабушка! — клятвенно заверил Костя, а я лишь улыбнулся и кивнул в знак согласия.
И удача от нас не отвернулась. Грибов было много. Они прятались в сухой листве, в прохладной траве, за трухлявыми пнями, старались быть незаметными, но эти предосторожности им не помогли. За час мы набрали четыре полные корзины, расположились рядком на светлой поляне и стали перебирать грибы. Вдруг послышался настойчивый писк — я посмотрел вверх и под зеленой кроной, на высокой развилине, заметил гнездо, в нем копошились птенцы. Во мне сразу вспыхнуло огнем детское желание — рассмотреть их вблизи. Я подошел и, как ловкая рысь, быстро вскарабкался на дерево, потом протянул руку к гнезду, но бабушка вовремя заметила и громко предупредила:

— Не трогай! Слазь! Разорять гнёзда нельзя.
Я тотчас же спрыгнул на землю, подошел к ней и виновато сказал:

— Я-я бо-ольше не буду!
— Птичья мама будет горевать, если исчезнут ее детишки, — добродушно стала объяснять мне бабушка, — твоя мама также расстроится и будет переживать, если с тобой случится беда!

И действительно, маме тоже не понравился мой поступок. Нахмурив брови, она молча подошла и потрепала мне уши. А Костя только смотрел на меня серьезно, осуждающе и упорно молчал.

Вскоре в гнездо прилетела пестрая птаха-мама и по очереди стала кормить птенцов гусеничками. Когда гусенички в её клюве закончились, она снова упорхнула. А мы, чтобы больше не беспокоить птичью семью, взяв корзины, сквозь редкие кусты выбрались на дорогу, над которой по молчаливому небу плыло яркое, теплое солнце.

Через две недели, пообещав бабушке приезжать чаще, мы уехали в свой город, в город с высокими домами, красивым парком, большим кинотеатром и светлой школой… А через два месяца, оформив документы, мои родители взяли Костю из интерната в нашу семью — навсегда.