Снимок

Прозрачной слезой медленно скатилась капля с голой ветки черемухи. Я зажала ее в ладонь. Не надо слез! И так постыло все вокруг.

Тоска. Слеза. Пронизывающий ветер. Суровая осень…

Сегодня суббота, я так хотела выспаться, но мысли шумным бесцельным роем гудели в голове и не давали покоя, особенно одна назойливо мучала меня: когда мы, наконец, вернемся домой?!

Еще с вечера я отложила картошку и хлебушек (вчера он был такой душистый!), а рано поутру аккуратно сложила все в платок. Представляю, как обрадуется Максимка, что я принесла ему такую вкуснятину! Я ж еще и сюрприз ему приготовила: вчера одна добрая женщина угощала нас салом, самым настоящим, щедро натертым чесночком! Точно таким, как солила моя мама. Мамочка…Где же ты у меня? Боже мой! Судорожно перебираю внутренние карманы. Нашла! Роднулечка моя, самый любимый человечек, как же я могла тебя потерять? Я глажу морщинистую фотографию, с которой глядят на меня добрые глаза, природную голубизну которых размывает легкая грустинка. Такая ты на снимке, такой я запомнила тебя, идущую за подводой, а потом бегущую за нами со сбившимся цветным платком. Большой был платок, много слез ему пришлось впитать.

Не волнуйся за нас, дорогая моя, мы с браткой обязательно вернемся, обнимем тебя, прижмемся, как галчата, и никогда не оставим родного гнезда…

Поле. Дорога. Непрекращающийся ветер. Свинцово-серый город…

Вот я и пришла. Двухэтажный барак, словно громадный генерал в суконной шинели, с расстегнутыми не по форме пуговицами и отяжелевшими от бессонницы веками, смотрел куда-то вдаль, словно совсем не хотел меня видеть. Да и кто я? Гостья? Нет. В гости ходят по приглашению, а я самозванка, прошедшая 30 верст ради встречи с родным братом. Мальчишка-подросток, затерявшийся среди заводских рабочих, помогал фронту, стоя у станка на подставке, а я, с натруженными руками девочка, бегающая с тачками для отсыпания дороги, приходила к нему по выходным, потому что в моих глазах застыла картинка провожавшей нас мамы, с мольбой просившей нас не бросать друг друга. И мы не бросали. Светящегося от голода брата я подкармливала по выходным тем, что могла сберечь из своих запасов. Растирала его распухшие колени, поила отваром трав. На прощание я доставала затертую фотографию, и мы гладили ее по очереди, а однажды Максим ее поцеловал, отвернувшись от меня, и долго не выпускал из рук…

Первый снег. Конский обоз. Лица, лица…Война…

Мы спешим к тебе, мамочка! Мы скоро увидимся. Больше суток мы шли, скрываясь, отогреваясь в домах жителей придорожных деревень. Максимка, выбившись из сил, упал на телегу, глубоко провалившись в мягкое сено. По его лицу пробежала едва заметная улыбка, и я точно знаю, что он увидел во сне тебя, мама!

Твой светлый образ, застывший на черно-белом снимке, и мысли о встрече с тобой помогли нам выжить в это суровое военное время. И не было ничего дороже того снимка.