человек в степи

Я люблю степь в любое время года.

Люблю ее зимой, когда по ее дорогам не пройти и не проехать. Дороги перекрывают, чтобы, людям, рискнувшим выехать в метель, избежать участи быть заметенными. После прошедшего снега вся степь искрится под солнцем и слепит глаза белизной, но стоит дунуть ветру и на сугробах появляются следы земли, которую ветер немилосердно выдувает с пригорков. И только горы белоснежные и неприступные, громоздятся островами в степи.

Но особенно весной степь радует своей новизной, запахами, звуками, красками.

В апреле еще не везде сошел снег, еще на озерах лед, толстый, рыхлый, обманчивый, а степные речки просыпаются, бегут и журчат, рассказывая, как прошла зима. По берегам речушек еще нет зарослей травы, через которые не пробраться в середине лета, старая трава еще лежит пожухлым ковром. Если сильного половодья нет, то бобры начинают свою деятельность с того, что заново валят деревья и строят запруды или ремонтируют старые.

Ранним утром, после восхода солнца, степь начинает петь. Если утро холодное, то можно увидеть птичек сидящих на небольших бугорках земли, которые ждут первых лучей солнца, чтобы согреться. Жаворонки радуются новому дню, утки взлетают над водой, кряквы шумно и с криком, а атайки начинают кричать в воздухе и их крик между «кря» и «кар» ни с чем не спутаешь. Цвет части их оперения – это цвет рассвета. Но вот где-то затоковали косачи, красивая и гордая птица будет вытанцовывать свой древний танец, распушив великолепный хвост, радуясь весне и солнцу. Вот и журавли прокурлыкали, пролетая над моей головой. Косачи обрывают свою брачную песню, видимо улетают кормиться, а мы начинаем рыбачить.

Какое удовольствие вдыхать все эти запахи и звуки, кажется, что ты растворяешься в этом великолепии и становишься частью этой степи, речки, всего мира. И чувство счастливого единения с природой захватывает тебя всего…

Ближе к маю на запрудах и озерах сходит лед и народ отправляется на рыбалку туда. Здесь, на ближайшей к городу дамбе, собирается множество народу, желающих поймать окуня, щуку, сорожку. Особенно удачливые рыбаки ловят даже сазана.

Неподалеку от водоема ферма, на которой держат овец, с близлежащего села на запруду приходят коровы и табуны коней. По весне в отарах и табунах много молодняка. Длинноногие стригунки не отстают от матерей и летят за ними стрелой по степи.

Рыбалка это еще и знакомство с людьми. Овец пасет старик высушенный солнцем и степными ветрами. Жилистый, невысокий, без намека на жировые отложения он выходит пасти овец с рассветом и уводит отару на ночлег перед закатом солнца. Ему шестьдесят семь, зовут его Валерой, пенсию в сорок семь тысяч тенге получает где-то в селе его жена, которую он посещает пару раз в год. У старика трое детей, сын и две дочери. Сын в городе, рядом, но видятся не часто. Средняя дочь живет и работает на руднике. Младшая, по словам пастуха, беспутная и гулящая, родила четверых детей, но из-за разгульного образа жизни и любви к спиртному, ее лишили материнства. Пастух говорит, что жена избаловала дочь. Когда забрали детей, с большим трудом удалось оформить на детей опекунство, и забрать их из детского дома.

Мы познакомились с ним три года назад. Валеру вполне устраивает то, что он круглогодично живет на ферме. Он не лишен тщеславия, но оно странное, он гордится, что его хозяин разбогател. Он хвалит его за хозяйственность, ни минуты не задумываясь о том, что вряд ли его хозяин найдет кого-нибудь на его место. Я спрашиваю его, собирается он возвратиться домой? Каждый раз слышу, что конечно. Потом оказывается, что, то хозяин попросил еще поработать, то контракт еще не кончился.

— Смотрите, не останьтесь в этой степи.

— Не останусь.

Гордо сообщает нам, как хозяин платит ему. Он оторван от жизни и реальностей современности. Мы прекрасно понимаем, что в его селе он не найдет и такой работы. А помочь семье надо, внуков растить надо. Пастух считает, что здоровьем его бог не обидел, говорит, что отродясь ничем не болел. Однако в прошлом году он сорвался с прицепа с сеном и долго держался за бок. Но это забылось и он в своем длинном непромокаемом плаще, в какой-то немыслимой шапке, которой закрывает поутру все лицо от холода, машет нам, если мы едем мимо его отары.

Как он попал сюда? Внятно объяснить не может. Какой-то случайный знакомый предложил подработать, и он оказался за сотни километров от дома.

Пастух доволен своей жизнью, он привык к ней, воспринимает ее как данность и не очень стремиться ее поменять. Скучает ли он по семье? Не знаю. Он живет, как дышит, так, как считает правильным и, возможно, вопрос о счастье не задает себе, как не существенный и лишний в его такой простой и такой не простой жизни.