Из небытия о бессмертии

Сознание Фили висело в том же бесцветном покое, что наполняет больничные коридоры и палаты. Мысль то и дело всплывала на поверхность этого покоя и как будто листала страницы. Каждая страница показывала то, от чего он отказался ради этой процедуры.

Детей. Нескольких разных детей, которые могли у него появиться. Что может быть ужаснее? Бесконечный недосып вначале, постоянные расходы и подростковые скандалы. Вдобавок, дети ругаются и соперничают между собой, получая таким образом психологические травмы. Ну, во всяком случае, так все считали. Ребенком надо заниматься, стараться дать ему самое лучшее, а он потом уедет в другой город и про тебя не вспомнит. Это если еще у него все нормально сложится. И теперь хватает наркоманов, экстремалов и избалованных придурков. Филя всегда втихую считал, что это как раз результат того, что с ними чересчур носятся.

А еще очень жалел, что не уделил достаточно внимания детству своего сына. Сейчас он много чего бы придумал, но вот ушло и не вернется. Они вроде как неплохо ладили, хороший парень вырос, но опять же, каждый своим занят и говорить как будто не о чем. О других детях уж думать не приходится, однако Филя не хотел утешиться тем, что они еще непонятно какими бы получились. Вот его родители, будь они живы, такой предусмотрительности во многом не одобрили бы. Сам он, увы, признавал себя никудышным братом, отправлял дважды в год открытки по интернету, и так последние лет десять. Хотя сестры ему звонили, обычно Эля вела с ними подробные беседы в видеочате, а он только здоровался. А ему как будто нечего было обсуждать с теми, кого давно не навещал. Вот и с детьми так – неопределенность еще не приговор, хотя людей приучили ее бояться. Отношения складываются по-разному, но с чего все должно быть идеально? Так вообще можно от жизни отказаться, ради профилактики плохого.

Поездки. Можно ли считать важным желание посмотреть другие места, где он ни разу не был и без которых жил же как-то до сих пор? Тем более, все успеется при более долгой жизни, главное – обеспечить ее, а там, глядишь, и станет все еще лучше, как всем обещают, и процедуры в будущем станут бесплатными, и дальние страны никуда не убегут. А пока там, между прочим, еще и опасно, самое время подождать.

А вдруг потом этих мест просто не будет? Повсюду придет цивилизация с ее никелированной одинаковостью. И без того, говорят, везде подают одни и те же вареные яйца. Террористы уничтожат все артефакты, и через сто лет людям будут врать, что так всегда и было. А он ничего за свою жизнь не видел особенного, и не то, чтобы не хотел. Когда-то с интересом смотрел исторические фильмы. Но фильм – чужой вымысел. Грустно, когда такая вот вторичная реальность становиться содержанием жизни. А напрячься, чтоб увидеть настоящие древности или простую человеческую жизнь в других местах – чем дальше, тем больше лень.

Разговоры с друзьями. Чуть ли не со студенчества они сводились к тому, как больше заработать, исключительно затем, чтоб обеспечивать свое предполагаемое бессмертие. Нет, понятно, о машинах, девочках и выпивке в молодости языки чесали. А вот чтоб о чем-то стоящем, что запомнилось бы – не было такого. О своих интересах – а вот были же у него такие, Филя ведь до сих пор динозаврами увлекался – никогда. А еще от отца ему досталась страсть к рыбалке, на что даже жена внимания не обращала, потому как выбирался он туда раз в год и ни с кем особо не обсуждал. Было б иначе, если бы народ не помешался на бессмертии? Вероятно, в чем-то да. Впрочем, людям свойственно постоянно обсуждать всякое фуфло, так что необязательно получилось бы лучше. Ну мусолили бы скандалы с актерами чуть больше, советовали бы всякие диеты и хвастались новыми вещами, куда, собственно, и уходили раньше все деньги.

Откладывал он все, откладывал, и думалось, позже будет полно времени и возможностей. Вот внезапно оказалось, с важными вещами безнадежно опоздал. Не существует безграничных возможностей даже для бессмертных, и он этого стало так обидно! А дальше вылезла мысль и вовсе тоскливая.

Бессмертие есть ни что иное, как отсутствие перспективы.