Незабываемая поездка

Я долго ждала случая побывать в станице Вёшенской и поклониться могиле Михаила Шолохова. Наконец он представился. Жили мы тогда в Белой Калитве. Муж моей старшей сестры Вали пошёл в отпуск и собрался в станицу Базковскую навестить свою сестру Неонилу. Мы с Валей уговорили Сашу взять нас с собой. Это было в мае.

Выехали на зорьке. Сели в машину, удобно расположились, и нас потянуло в дремоту, но с восходом солнца она прошла.

Едем, я смотрю в окно, а там, словно кадры кино, мелькают поля, лесополосы, балки, овраги.

Вдруг вижу – выплывает поле, и в лучах солнца оно светится нежно-зелёным бархатом пшеницы, а по бархату горят, будто капли крови, алые цветы. Присмотрелась: да это цветут лазорики, полевые тюльпаны! По преданию, цветут они в память о пролитой крови казаков, воинов, отдавших в битвах жизнь за землю русскую.

Машина едет плавно, и мысли мои текут так же плавно. Глядя на бескрайнюю степь и её весенний наряд, я подумала: «Вот же она, шолоховская степь! Воспетая им, живая казачья земля. Земля — кормилица, открывшая под его пером невиданную свою красоту».

А степь цвела роскошью майского великолепия. Машина бежит, а за окном мелькает светло-сиреневый сибирёк, бессмертник, оранжевый зверобой и белый тысячелистник. В лесополосах в белом мареве тумана цветут яблони, вишни. Всё вокруг нарядно.

Едем дальше, и вдруг из-за бугра выплывает поляна, пламенеющая в ярких лучах солнца. Что это? Мы остановились, выбежали из машины. О боже, какая красота! Да это же цветут красные маки! Мы не могли оторвать глаз от горящих, как огонь, цветов.

А воздух, напоённый травами, стоял густой и терпкий, с горьким привкусом серебристой полыни и сладким – чабреца. Головы у нас закружились. Ах, как я люблю этот горьковато-сладкий запах чабреца и полыни – вдовьей травы, такой же горькой, как судьба казачки, потерявшей любимого мужа.

Наш путь продолжался в сторону станицы Вёшенской, и мы узнавали его по роману « Тихий Дон». Он так точно описан Шолоховым, что невозможно было не узнать. От горизонта до горизонта была видна всхолмленная, изрытая косогорами донской гряды степь.

Пошли крутые красноглинистые яры, заросшие караичем, черноклёном. Здесь мы остановились. Раскинули скатёрку на откосе яра, присели, прислушались к тишине, впитывая тайну веков. Смотрели в ослепительную чистоту неба и заметили плавно плывущего коршуна. Он выписывал над нами круги. Вот он, властелин степи, её хозяин!

К концу дня мы были у Неонилы. Встретила она нас тепло. Станица Божковская – это бывший колхоз « Тихий Дон». В нём часто гостил Михаил Шолохов, и когда приезжал, то в станице был праздник.

За ужином Неонила рассказывала:

— Михаил Александрович любил слушать песни нашего хора. Мы ему их играли (т.е. пели), и он играл вместе с нами.

До поздней ночи слушали мы её песни.

Утром отправились пешком в станицу Вёшенскую. Дорога шла по-над Доном. Было тихо. Вода в Дону, казалось, стоит без движения, только чуть заметная мелкая рябь указывала на то, что она движется. Над водой курился лёгкий туманец, который уступал место восходящим солнечным лучам. Дон ещё дремал в своём утреннем спокойствии, и лишь изредка раздавался всплеск воды. Он глухо отдавался эхом в прибрежном лесу. «Это играет рыба» — пояснила нам дочь Неонилы, Тамара.

— Сейчас мы поднимемся на холм, — сказала Тамара, — и посмотрим на памятный знак, который был поставлен незадолго до смерти Шолохова.

Мы увидели огромную скульптуру – орла, широко раскинувшего крылья. На степном кургане, обдуваемый со всех сторон ветрами, отлитый из металла, на каменном постаменте, он воплощал образ молодого Шолохова.

Перейдя мост, мы вошли в станицу Вёшенскую. Мы посетили музей М.А. Шолохова, усадьбу и уголок, где находится могила писателя. С трепетом подошли к ней. Видим – могильный холм, покрытый дымчатым ковром серебристой полыни, а вокруг него зелёный газон травы. Мне подумалось: вот его поле с любимой полынью.

Недалеко от могилы стоит любимая лавка Шолохова. Отсюда он любовался видом дорогой его сердцу реки – тихого Дона.

Поклонившись могиле, мы покинули этот уголок.

Поездка мне запомнилась на всю жизнь. Я увидела свою степь глазами великого писателя. Это ли не счастье!