НАКАЗАНИЕ ПРЕКРАСНЫМ

Марина Глебовна, преподаватель сольфеджио детской

музыкальной школы, вела размеренную, спокойную жизнь. Утренний душ, пушистый махровый халат, горячий кофе со сливками, гренки или бутерброд… Уроки в школе, два раза в неделю репетиторство. Когда у тебя все идет по плану— чувствуешь себя состоявшимся. Но, вселился в дом этажом выше новый жилец— двадцатитрехлетний бездельник Деня Неваляйцев, и напрочь исчезло это чувство устойчивости. Неизвестно, чем он занимался днем, зато чем вечерами— было очевидно всему дому. Деня с товарищами «гудел» в питейных заведениях, видимо, на родительские средства, а глубокой ночью с компанией таких же повес устраивал«дискотеку» в квартире.

Конечно же, Марина Глебовна принимала меры, высказывала Денису все, что о нем думает и требовала тишины.

—Ну ваще… У вас у самой все время тренькает, — нагло глядя в глаза, ответствовал полупьяный Деня и, хитро сощурив глаза, добавлял: — А как нащет налоговой?!

Безграмотные «ваще» и «нащет» только укрепляло уверенность Марины Глебовны в том, что он не то что музыкальную, а и обычную школу едва ли окончил. Самоуважение не позволяло ей вступать в разборки с «пещерным» юношей. Подняв высоко голову, возвращалась к себе, но, как одинокая женщина с острым чувством незащищенности она не могла не защищаться. Из ночи в ночь лежала с полотенцем на лбу и размышляла… Этот недоросль не смеет намекать на ее подработку! Репетиторствует? Да! Она не ищет учеников, не дает объявлений— напротив, ее, одного из лучших педагогов области, «ищут» родители и просят позаниматься с детьми, причем, со способными, подающими надежды, и она усердно, со всей отдачей шлифует их талант. И вправе рассчитывать на вознаграждение. Всякий труд должен оплачиваться.

Уходя, дети кладут деньги на пианино. Марина Глебовна аккуратно расправляет мятые купюры и придавливает их томом Фейхтвангера «Успех». Затем надевает свой уютный махровый халат, розовый, — этот цвет домашней одежды отлично расслабляет, включает канал «Культура». Приятный вечер впереди. Теперь же, когда в доме появился «замечательный сосед», расслабляться трудно…

В очередной раз она легла спать с головной болью. Сон не шел. «Тамтамы» сверху навеивали знакомое чувство незащищенности… Час, другой… Вот, кажется, выход найден! Марина Глебовна встает и решительно заводит будильник на полпятого.

…Ей показалось, будто он сразу и прозвенел. За окном еще темно. Зябко. В голове кружение— она ведь и двух часов не поспала. Марина Глебовна нащупывает ногами комнатные туфли, кутается в теплый халат и варит себе кофе. Все, собралась! Садится за инструмент, мягко касается клавиш. Аккорды в этот неурочный час, нарушающие целостность ночи и чужих снов, кажутся ей неестественными, диссонансом, тем не менее, Марина Глебовна твердо намерена проучить дерзкого парня. «Посмертный ноктюрн» Шопена, нежнейшая мелодия… «А все-таки символично», радуется она, «что первыми мои «сонные» пальцы воспроизвели именно это сочинение! Дурные привычки беспокойного соседа необходимо «похоронить» — с помощью классической музыки». Теперь— динамичные произведения. Победно, вверх, летят звуки. Крещендо! Громче, еще громче! Не спать, Неваляйцев!

В школу она отправляется непривычно обессиленная, с дрожью в ногах и голове. Хочется, чтобы быстрее наступил вечер. Она поужинает и сразу заберется в постель. Нужно выстоять…

День-второй, и Марина Глебовна втягивается, поднимается на утренней заре, уверенно сотрясает пространство музыкальными пассами. Удивительно, — никто из жильцов до сих пор не явился к ней с претензиями. Притих и тот, ради кого она пожертвовала своим покоем. Рассветные кантаты отбили у него охоту к ночным кутежам? Значит, ее тактика верна.

Конец недели она посвящает закреплению успеха— музицирует, перейдя преимущественно на бравурные марши. В воскресенье, по пути из булочной, ее окликает Анна Мироновна из соседнего подъезда, женщина неукротимого всезнайства:

—Марина Глебовна, голубушка! Слышали новость? Ваш сосед сверху продает квартиру. Говорит: угловая, холодная…