Дай это!

Ещё до мадам Терезы Мэй существовала значительная разница в озвучивании слов, которые в русском и английском языках пишутся совершенно одинаково. К примеру, имя Лиза (Liza) произносится по-английски как Лайза, оперная дива (diva) по-английски – дайва, маленький лимон по-английски становится ещё меньше – лайм. Секрет произношения здесь в открытых слогах и окончаниях. С появлением Терезы Мэй интерес британцев к слогам и окончаниям ослаб, они бросились искать корни. Русские корни в Туманном Альбионе. Жители Норфолка вспомнили о тех временах, когда в их графстве поселилась первая русская семья. Зашла их мама с маленькой девочкой в местную лавку. «Дай это! – запросила малышка. – Дай это! Дай это!» С тех пор и пошло: дайет (diet) – диета. Неизвестно, насколько эти воспоминания соответствовали ожиданиям премьера Великобритании, но, во всяком случае, они доказали, что рождение самого животрепещущего термина современности связано с русскими...

Признаюсь честно, прототипом малышки в норфолкской лавке послужила Леночка, дочь моего институтского друга Матвея. Когда бы с трёхлетней девочкой ни заходили в продуктовый магазин, она неизменно тянула не в кондитерскую, а во фруктово-овощную секцию, требуя: «Дай это! Дай это!»

Позднее Матвей уехал с семьёй по распределению в небольшой городок на юге России. Мы встретились через много лет, когда Леночка уже выросла, а её папа стал уважаемым в городе Матвеем Фёдоровичем.

От него я узнал, что первой любовью его дочери оказался молодой лидер местного Общества Сознания Кришны.

«Тяжело далось нам знакомство с этим Сознанием, – поведал он. – Особенно, когда дети решили пожениться. Леночка тогда заявила:

– Только без всяких свадеб!

– То есть, как без свадеб? – возмутился я. – Весь город ждёт свадьбы!

– Через мой труп! – обещала мать.

– И через мой! – присоединил я свой труп.

– Ладно, – нехотя согласился жених, – делайте свадьбу, если вам так нужно!

– Только, – добавила невеста, – не будет белого платья, водки и мяса!

У меня перехватило дыхание: я увидел лица гостей, взирающих на свадебный стол, где нет водки и (ужас!) мяса. Жена тем временем завершила торг:

– Идём вам на уступки, – твёрдо сказала она, – без мяса и водки мы, может быть, обойдёмся, но белое свадебное платье должно на невесте быть!

Я громко запротестовал по поводу неправильно сформулированной уступки, но протест мой был проигнорирован…

Что сказать тебе, друг мой! Столы ломились от невиданных яств: зелёные, красные, оранжевые и чёрные супы, пакоры из овощей и фруктов, хрустящие самосы, жареные бананы, печёные баклажаны, яблочные штрудели, кокосовые шарики, пряные оладьи, десятки салатов. Полная праздничная кришнаитская диета. Но, понимаешь,… не чувствовал я в угощениях должного свадебного духа. Кинулся я к пельменям, а они оказались с чечевицей! Наливали и белую в гранённые стаканы, но то был напиток из йогурта.

– Вкусно тебе, папа? – поинтересовалась невеста.

Что мне было ответить?

– Безумно вкусно, доченька!

– Это мы с женихом всё сделали сами!

– Да что ты! Неужели сами?

– Да, папа!

– Не знал я… И ты никогда не говорила… Послушай! А не возьмётесь ли вы столовую при нашей гостинице организовать? Там в обеденное время и с наступлением вечера голодные командированные и туристы мечутся во дворе: поесть негде. Рычат. Страшное дело!

– Мы подумаем.

– Только, умоляю, между десятками ваших блюд делайте хоть одно-два мясных.

Организовали они столовую. За мясом мне самому пришлось ездить. Они смотреть на него не могли. Готовили, брезгливо отворачиваясь. Сервировали столы, ставили горячие тарелки перед приходом клиентов, потом снимали фартуки и сбегали во двор, где, как залётные индийские бабочки, порхали, играя в бадминтон: мы, мол, никакого отношения к мясу не имеем. А ведь благодаря котлетам, пельменям и борщам бизнес и пошёл.

Через три года они купили «Тойоту». Заходят ко мне:

– Мы сворачиваемся. Решили поездить по белу свету.

– Кто же туристов кормить теперь будет?

– Уже договорились. Завтра придут двое.

Пришла ко мне парочка. Сказали, что имеют большой опыт в приготовлении еды.

– Вы тоже кришнаиты? – спросил я.

– Боже упаси! – ответили они. – Мы – сыроеды!..»