Кузькины страдания

На очередном приёме в

поликлинике меня «обрадовали» тем, что диету, хоть и не такую строгую как прежде, нужно будет соблюдать в течение всей жизни. «Стол № 5»! – изрёк лечащий врач и многозначительно посмотрел на меня. Я вздохнула, представив контейнеры с едой, которые мне придётся брать на работу (в нашей столовой, увы, диетическую пищу не готовят), но согласно кивнула – здоровье однозначно дороже.

Перед тем как отправиться домой, я решила навестить старого знакомого, живущего неподалёку от лечебницы: хотелось поделиться с ним радостью, что обошлось без операции, и одновременно поплакаться по поводу стола № 5.

Виктор и его друг Кузьма – белая кудрявая болонка – встретили меня приветливо и сразу усадили за стол. Я тут же начала отнекиваться, мол, мне того нельзя и этого тоже нельзя. И, сама того не замечая, выложила про свою болячку всё как на духу. Временами меня прерывало жалобное попискивание Кузьмы, поэтому, окончив рассказ, я спросила у Виктора, что с собакой.

– А это он теперь на слово «диета» реагирует таким образом реагирует, – ухмыльнулся тот. При этом Кузьма заскулил так, что у меня сжалось сердце.

Естественно, я потребовала подробностей.

– Ты же знаешь, я Кузьму в прогулках не ограничиваю, – начал повествование Виктор. – Они с соседским Бимом все окрестности излазили. И не смотри, что оба мелкие, – соседские псы их уважают. Но суть не в этом. Однажды Кузьма обнаружил за магазином огромный батон варёной колбасы, типа «Докторской»: срок годности кончился, вот его и выкинули. Этот товарищ схватил верёвочку, которой было перевязано мясное изделие, и поволок колбасу за собой по улице. А идти не много, не мало – почти полкилометра! Хорошо ещё, что под гору…

А теперь представь картину маслом: маленькая лохматая шавка, упираясь изо всех сил, тащит за собой огромную – почти с него длиной – палку колбасы. Соседи, которые этот подвиг наблюдали, потом говорили, что Кузьке однозначно собачьего «Героя» дать надо. А теперь самое интересное: думаешь, куда он с колбасой стремился? Не домой, нет, а к Биму! Вон там, на углу, под кустом сирени они вдвоём и приговорили полуторакилограммовую орясину! Как влезло только? Вроде маленькие собачонки…

Домой Кузьма пришёл круглым, как колобок, и сразу спать завалился. А ночью я проснулся от стона: товарищу моему боевому было плохо. Очень плохо. Едва мы с ним до утра дотерпели, чтобы к ветеринару бежать. Там меня, конечно, отругали, что не смотрю за псом (сами бы попробовали!), а потом Кузьму лечить стали: лекарства разные, капельницы, уколы. Ну а потом приписали диету на месяц. Причём, питание у этого оболтуса было разнообразное – сам бы ел. Он же нос воротил, привереда, и жаловался, мол, невкусно ему. Кое-как положенный срок выдержали… Вот с тех пор слово «диета» вызывает у Кузьки нерадостные ассоциации (тут мелкий негромко подвыл в знак согласия).

– Да, значит, Кузьма тоже горюшка хлебнул, – посочувствовала я. – Жаль его, бедолагу. Вот только почему у него негативная реакция на слово «диета», а не «колбаса», ведь отравился-то он ею!

– А тут всё, как у людей! – рассмеялся Виктор. – У тебя ведь наверняка котлеты или жареная курочка плохих воспоминаний не вызывают, хотя скрутило тебя именно от них.

– Это да, – с грустью вспомнила я о кулинарных изысках. – Увы, теперь всё в прошлом…

– Кузьма, колбаса! – подмигнул мне Виктор.

Комнату тут же наполнил восторженный собачий визг, в котором так и слышалось: «Ура, ав-ав-ав, ура!». Вне всяких сомнений, колбасная диета Кузьме бы понравилась!