Мама и прабабушка

Сергей ЕРЕМЕЕВ

Мама и прабабушка

Я давно заметил: если хорошему человеку рассказываешь всё как есть, то результат превосходит все ожидания.

Я – это я, а хороший человек – Татьяна, директор московского турагентства, наш добрый гений.

Узнав, что грядёт юбилей моей жены, а денег в обрез, Татьяна уточняет срок и предполагаемый бюджет поездки, затем спрашивает:

— В Индонезию не хотите?

— Хотим, кто ж не хочет. Но кредит брать не буду.

— Какой кредит? Вашей суммы хватит на двенадцать дней в пяти звёздах на острове Бали.

— Не может быть! В Подмосковье – и то дороже! А тут – Бали!

— Во-первых, сезон дождей, во-вторых, горящий тур, в третьих в Индонезии заговорил вулкан, и Европа отказалась от этого направления, гостиницы опустели.

Не успел я спросить, а зачем же вы нас туда отправляете, как Татьяна произнесла:

— Вулкан – в пятистах километрах от острова Бали, европейцы – перестраховщики.

…В очереди на регистрацию билетов и оформление багажа незаметно оглядываю тех, кто летит из Москвы на другой конец планеты. Люди как люди, никаких звёзд кино и телевидения.

Рядом с нами две женщины с маленькими девочками. Явно бабушки с внучками. А с ними мужчина лет пятидесяти, поджарый и энергичный, но слегка растерянный.

Сдав вещи, удаляемся, а он догоняет нас:

— Извините, пожалуйста, можно мы будем за вами?

— В каком смысле?

— Ну… Ходить за вами. Понимаете, первый раз за границу – и сразу в такую даль.

— Так вы и там собираетесь ходить за нами? – смеётся моя жена.

— Нет, только тут, — виновато улыбается он и продолжает с лукавинкой: — Мы издалёка, маленько плутаем здесь, а вы, я гляжу, люди знамые…

Это слово было в лексиконе моей алтайской бабушки, а я так и не удосужился выяснить: знамый – это знающий или известный?

Но от этого слова, сочно живущего где-нибудь в словаре Владимира Ивановича Даля, в душе теплеет, и я уже смотрю на этого мужчину и подтянувшихся за ним моложавых бабушек с внучками, как на подшефных. По всему видно, что они далеко не столичные жители и что здесь им нужен какой-то островок безопасности в виде нас с Мариной.

Марина предлагает:

— Сначала сводим ваших девочек в дамскую комнату, а потом будем проходить паспортный контроль, хорошо?

Бабушки благодарно кивают, а внучки переглядываются: что за дамская комната?

Познакомившись, мы опекаем эту великолепную пятёрку до самого выхода на посадку.

Мужчину зовут Фёдором, одна из женщин – его жена, вторая – сестра.

— Хорошие у вас внучки, — говорю я ему, — воспитанные.

Он вздыхает и выдаёт:

— Сергей, это не внучки.

Я тактично молчу, и он опять вздыхает и продолжает:

— Моя жена родила после сорока пяти лет. Мы с Галиной всю жизнь не пили, не курили, девочка у нас, слава богу, нормальная. Галя родила в один год с нашей старшей дочерью, только позже её.

— Так это же замечательно!

— Почему?

— Вы же в один год стали сначала дедом, а потом ещё и отцом. Чего вздыхать-то?

— Как не вздыхать, если мою Галю с нашей дочкой все принимают за бабушку с внучкой?

Я машу рукой: ерунда всё это!

Про его сестру не спрашиваю: наверное, тоже поздно родила, что ж тут такого, главное, что у обеих дети получились на загляденье…

И тут Фёдор ошарашивает:

— А сестра моя старшая с правнучкой летит…

— С чьей правнучкой? – не понимаю я.

— Со своей, зачем нам чужая?

Фёдор доволен произведённым впечатлением.

В моём представлении прабабушка – это согбенная фигура с клюкой. Это морщинистые руки, тусклый взгляд и сплошная седина, схваченная пластмассовым гребешком под выцветшим платком.

А тут – статная пышноволосая женщина с ямочками на щеках. Красивая.

Похоже, что даже волосы не красит.

Какая же она прабабушка?

Фёдор доложил по-военному:

— Она родила в семнадцать лет, дочь родила в семнадцать лет, внучка родила в восемнадцать лет.

…Из Денпасара нас развезли по разным отелям.

На Бали они отдыхали на двое суток дольше нас, и мы больше не встретились.

…Годы прошли, годы идут.

Вполне возможно, что через несколько лет красивая сестра Фёдора станет прапрабабушкой и войдёт в какую-нибудь книгу рекордов.