Обернись!

Люблю ночные поезда и ранние приезды, когда незнакомый город ещё слишком сонный, чтобы внятно поздороваться, а ты слишком счастлив, чтобы сказать что-то связное в ответ. Именно такой стала моя поездка в Петербург в одни морозные будни.

Я задумалась о счастье, которое испытываю, доверяя спонтанности, уступая случаю, сидя на нижней полке пустого плацкарта. Карман России проводил ленивым снегопадом, из вежливости, как будто знал, что ненадолго прощаемся. Передал эстафету Дзержинску, Владимиру. Тут-то всё и началось. По вагону гуляло негромкое сопение и грузные шаги, приближающиеся и отвлекающие от чтения. Серебряная борода, пухлые мозолистые пальцы...

Великан был похож на дедушку, которого все дети Земли ждут в зимнюю праздничную ночь. И мешок имелся, напоминавший сокровищницу для подарков. Он тяжело сел, коряво поприветствовал меня, а когда наш вагон потянул на себя предыдущий, запыхтел, словно подпевая поезду, и начал рассказ. Предложения были длинными, с множеством оборотов и многоточий, но такими полными, глубокими и с присыпкой таинства, что я не заметила как отложила книгу, подперла голову ладонями и мерцающим взглядом смотрела картинки, в которые превращались слова рассказчика. Будто оказалась на экскурсии в галерее свободного путешественника, оставившего на пути своём куски разбитых блестящих ёлочных игрушек, чтобы никто не прошёл снова, ведь велика вероятность пораниться, ступая по ним. Я смотрела в его дождливые глаза, а он держал надо мной зонтик и продолжал показывать мгновения. Как разделял одиночество с Байкалом, как тосковал по детям, пачкаясь и теряя веру в душных шахтах, как скучно играть в «города» человеку, который объехал всю свою страну и большую половину мира, что достаток — это наполненность нутра, хранилище шишек и слёз от их заживления, а не бумажная грязь, которой обмениваются люди.

— Добрый вечер.

Пыльцовый купол разрезал голос вошедшего пассажира, ставший нашим славным другом по прошествии нескольких минут. Всё пришлось начать заново — имена, приукрашенные анкеты, а там снова в сказку. Прервавший оказался молодым специалистом в какой-то скучной области, но после обмена идеалами, принципами, мечтами, мы трое стали грести в одну сторону, а ветер неистово способствовал этому. Шутка о «сорваться и махнуть вместе в горы» закончилась теорией вероятности, а вырвавшийся отчаявшийся вздох о расставании — примирением с любимой женщиной.

Дома, рисуя примерный план поездки, я собиралась проспать немыслимое количество часов перед перронным касанием с северо-столичной брусчаткой, но мы проговорили всю ночь, которая показалась 25-м кадром.

В 5:30, смеясь и зевая цепочкой, обменялись недоговорёнными гляделками и проиграли одновременно. Три поколения в движущейся коробке стали друг для друга не выпущенной в тираж историей.

Прошёл год со знакомства с Волшебником. Я вспоминаю о произошедшем с теплотой, сравнимой с каминной, и собираюсь сделать из таких мыслей добрую новогоднюю традицию.

Чудеса начинаются с поворота головы в их сторону. Обернись!