Один день из жизни фельдшера

Много лет я проработала фельдшером в санитарной авиации, летала по всей Ростовской области. В работе разное случалось. Вот только один эпизод.

Стояла поздняя осень, природа замерла в ожидании зимы, и только сентябринки кое-где ещё цвели и покачивали разноцветными головками.

Во второй половине дня нам позвонили: нужно лететь в Морозовский район за больным. Смена была не моя, но я вызвалась помочь забрать больного. Причина такого энтузиазма была простая: кто-то сказал, что в этом районном центре можно купить яйца очень дёшево, вот мне и захотелось туда слетать.

Вылетели мы — врач и я — на Ан-2, «кукурузнике», как его называли. День был ясный. и ничто не предвещало перемены погоды. Прилетели в районный центр, больного забрали, и он лежал на носилках в хвосте самолёта. В Ростове ему предстояла плановая операция. Я купила сотню яиц, врач тоже купила сотню — по одной большой коробке. Довольные, мы погрузились вместе с коробками в самолёт.

Взлетели. Уже не так далеко от Ростова было, когда засверкали молнии, началась гроза. Я грозу и на земле боюсь, а тут — в небе! Страшно было — словами не передать! Мы все притихли, летим в напряжённом молчании. Я мысленно только повторяю: господи, хоть бы обошлось, хоть бы обошлось.

К счастью, всё обошлось благополучно. Мы проскочили между облаками, как говорил пилот — «коридором. Все вздохнули с облегчением, но оказалось, что радовались мы рано. Подлетаем к Ростову, и тут поступает сигнал: аэропорт не принимает, возвращайтесь назад.

И опять мы летим в облаках. Летели, летели, потом пилот посадил самолёт прямо в поле. Через некоторое время недалеко от нас сел ещё один такой же самолёт. Наш пилот обрадовался, пошёл к этому самолёту, чтобы пообщаться с коллегой-пилотом, а мы с врачом остались в самолёте, и наш больной, конечно, тоже.

Время тянулось медленно, мы сидели и ждали, когда поступит разрешение на взлёт. Проголодались, а еду с собой никто не захватил, ведь такого поворота событий мы не ожидали. И тут мы вспомнили: яйца! У нас же есть яйца! Правда, сырые, но это такие пустяки. Стали мы бить яйца и пить их. Больной тоже присоединился к нам и пил яйца с аппетитом. А скорлупу мы бросали в ляду (люк в полу). Наш пилот видит — из самолёта скорлупки летят. „Дерутся мои пассажиры, что ли?“ — думает. Пришёл посмотреть, что у нас в самолёте происходит. Когда всё понял, рассмеялся.

Уже давно стемнело. Наконец нам дали добро на взлёт. И опять мы летим в Ростов. В аэропорту приземлились, вызвали „скорую“ и доставили нашего больного в областную больницу. И после этого разъехались наконец по домам.

Была уже ночь, когда я вернулась домой. Муж, встревоженный и сердитый, засыпал меня вопросами:

— Ты где была? Что случилось? У тебя же рабочий день до пяти. Ты хоть знаешь, который теперь час?

Я так устала, что не было сил всё толком объяснить. Я ответила невразумительно:

— Вот, яйца дешёвые купила…

От такого ответа муж пришёл в большое возмущение:

— Это ночью, что ли, ты яйца покупала? Лучше ничего придумать не могла?

Я в ответ только махнула рукой и отправилась спать. Утром я всё подробно рассказала мужу — и про грозу, и про вынужденную посадку в поле, и как ужинали сырыми яйцами. Муж посмеялся над моими приключениями, припомнил строку из пушкинской сказки: „Не гонялся бы ты, поп, за дешевизной“. И я посмеялась вместе с ним: ведь когда все трудности позади, замечаешь и смешную сторону происшествия. Потом мы ещё не раз рассказывали нашим знакомым про этот случай из моей практики.