Желтый флаг

Скорый на Владивосток заполнен под завязку. На календаре – середина декабря, хотя кроме даты на электронном табло ничего на это не указывает. Зима начинается в 400 километрах от Москвы. Поезд отправляется ночью, и оба пассажира первого купе, которым достались верхние места, стелят постель сразу же.

Полноватый пассажир с места номер 2 снял с себя верхнюю одежду, оставшись в футболке и пижамных штанах, и уснул. Высокий худощавый мужчина с резкими чертами лица маялся полчаса, пока с другого конца вагона не послышалось хлопанье двери туалета. Пассажир спустился с полки и пошел в ближний «туалет проводников». Тот был закрыт. Мужчина остановился около открытой двери к проводникам.

— А туалет…

— Закрыт, — отрезал пожилой проводник, — санитарная зона один час, по инструкции.

— А почему второй открыт?

— А потому что все мы люди.

Иллюминация за окном по мере отдаления от столицы сходила на нет. Лишь иногда редкие фонари выхватывали картины застывшей в ночи жизни. Пассажир, лежа на животе, невидяще смотрел в заоконную тьму. Когда поезд проезжал станцию, мужчина поворачивал голову, отыскивая впереди маячок фонарика, которым железнодорожные сторожа подавали знак, что на дороге впереди все хорошо.

Утро все проспали. В 11 часов парень и девушка снизу сели на полках, хмуро глядя друг на друга. После ночевки на жесткой полке молодые люди чувствовали себя разбитыми. Они с удовольствием путешествовали по комфортабельной Европе, гостеприимным египетским курортам, роскошным островам Средиземного моря. В поездку в Екатеринбург на пару дней своего парня позвала девушка. Об этом ее давно просила мать, которая вырастила дочь одна, а на ее 20-летие подарила единоличное владение московской квартирой, уехав доживать старость на Урал.

— Если твоя мать так хотела со мной познакомиться, то могла бы приехать в Москву, — задумчиво произнес парень.

— Ой, да она никогда никуда не ездит, — горячо поддержала его спутница, — и меня в детстве никуда не возила. Только в языковую школу на Кипре два раза!

— Человек обязан путешествовать по миру, — авторитетно заявил парень, громко прихлебывая кофе, — расширять кругозор, заводить друзей.

— Вот за это я и не могу уважать свою мать, — кивнула его спутница. –уважения достоин лишь открытый миру человек.

Поезд замедлил ход и проплыл вдоль станции, останавливаясь. Парень торопливо поднялся.

— Развеемся?

Ему хотелось пива, хотя он сомневался, что в этом захолустье найдет что-то приличное.

Едва пара покинула вагон, в купе раздалось два глухих стука – верхние пассажиры спрыгнули на пол.

— Кипятку? – спросил полноватый пассажир, подхватил две кружки и пошел к титану.

Пили чай в тишине. На перроне парень придирчиво выбирал пиво, остановив несколько торговцев с одинаковым ассортиментом напитков, а девица мерила всех проходящих презрительным взглядом. Первым не выдержал толстяк.

— А вот вы, путешествуете по миру?

Его сосед отрицательно покачал головой.

— И у меня нет такой привычки. Отдыхаю на даче. Дочке на путевку в Турцию копили с женой полгода. Где уж самим ездить? Так и помрем без кругозора.

Толстяк засмеялся.

— А я в детстве мечтал о дальних странах, — тихо сказал худощавый. – У меня дома карта мира висела, я однажды взял карандаш и пронумеровал все страны мира в том порядке, в каком я в них хочу побывать.

— Сбылось?

— Нет. Школа, МФТИ, распределение, оборонка, высшая степень секретности.

Молодые люди, вернувшись в купе, хмуро посмотрели на попутчиков. Толстяк сразу полез к себе наверх, а второй пассажир так и сидел, устремив невидящий взгляд за окно. Когда поезд толчком тронулся с места и мимо заскользил перрон, он очнулся, встал и тронул за плечо толстяка, устроившегося с книжкой.

— Смотри, — он указал на работника путей, стоящего навытяжку с обмотанным вокруг палки желтым сигнальным флагом.

Все посмотрели в окно.

— Это специально обученный человек, который днем и ночью, в любую погоду поднимается на вышку и дает сигнал проходящему поезду, что путь свободен и можно ехать. Он наверно тоже хотел бы ехать в поезде, во Владивосток или в Крым. Но он стоит там и делает свое дело, чтобы другие могли путешествовать.