​НУРЕК 2018

Город Нурек в живописных предгорьях таджикского Памира — это комсомольский дух, застывший во времени.

Иду по аккуратной площади мимо ухоженного памятника Ленину. Последний раз я был здесь ровно полвека назад. Сейчас тут малолюдно, тихо и светло. К площади примыкает розовое здание, так похожее на все горкомовские дома бывшего Советского Союза! Чувствую, как зашевелилась в кармане учётная карточка: нужно встать на комсомольский учёт… Газетный киоск с сохранившимся заголовком уже давно не существующей газеты «Комсомолец Таджикистана». Время здесь остановилось.

«Комсомолец Таджикистана» был самым популярным печатным органом в республике. Интересный исторический факт: руководитель Таджикской ССР Джаббар Расулов со своим референтом начинали рабочий день с чтения газеты о текущих недостатках на предприятиях и тут же звонили директорам этих предприятий, требуя незамедлительных действий.

— Что там в Нуреке? — спрашивал Расулов.

— Не хватает мест в общежитии… Молодой инженер, комсомолец Виталий Желнорчук ночью спит в шкафу на улице, — читал референт.

— Как?

— Ставит шкаф боком, открывает одну дверцу, влезает и спит… Зато утром встаёт рано и будит всех песней…

— Соедини-ка меня с Нуреком…

Так, с комсомольской песни начиналось строительство Нурекской ГЭС, которое в 1961-м объявили Всесоюзной ударной комсомольской стройкой. Рассказывая о ней, «Комсомолец Таджикистана» почти в каждом предложении применял прилагательное «уникальный». И это было справедливо: на самом высокогорном в мире уровне воздвигалась плотина из горных пород на захватывающую дыхание и воображение рекордную высоту в 304 метра. Для отвода бешеного Вахша ценой великого напряжения пробивался в монолитных скалах многокилометровый тоннель.

Попасть на стройку можно было только по комсомольской путёвке. Молодёжь прибывала со всей страны. Техника тоже поступала с предписанием. На серых турбинах из Харькова, похожих на ступени современных ракет, краснело: «Комсомольцам Нурека от комсомольцев Харькова!» С такими же ярлыками, урча, как танки, скатывались с платформ ковровские гусеничные экскаваторы. Сотни 37-тонных БелАЗов, подобно самоходным гаубицам, ползли, занимая позиции у карьеров. Битва с Вахшем была грандиозна.

Я не следил за «Комсомольцем Таджикистана» с такой частотой, как Джаббар Расулов, но хорошо представлял подлинно героическую обстановку на ГЭС. Люди работали с перегрузкой, в изнуряющем зное, в постоянной пыли. Случались осыпи и завалы, срывались под воду насосные станции. Трагических случаев, к счастью, было мало.

В Нуреке открылся вечерний энергетический техникум. Живя в Душанбе (70 км от Нурека), я прошёл конкурс и стал преподавать там техническую механику. Вот когда состоялось моё полное погружение в комсомольскую атмосферу. Ребята, а многие из них были постарше меня, отработав напряжённую смену, с неподдельным интересом слушали, спрашивали, спорили, доказывали, консультировались по рационализаторским предложениям. Я навещал студентов на участках, в общежитиях, общался с семьями. То была удивительная молодёжь, одержимая, воодушевлённая.

В 1972-м Вахш был покорён. Электричество из Нурека потекло на промышленные предприятия Таджикистана, Узбекистана, Казахстана и юга России.

Понимал ли я тогда, как умно, целенаправлено фокусировалась энергия молодости, что именно она и перекрыла Вахш…

Высоко на склоне горы, круто спускающейся к центру, рядом с опорной вышкой высоковольтной линии — стальной профиль Ленина. Я поднялся к нему. Оттуда хорошо видны окрестности города. Я смотрел на корпус ГЭС с гербом пятнадцати союзных республик у входа, на редкой голубизны зеркало водохранилища, причудливо окаймлённое скалами, на Комсомольское озеро, на памятники-монументы БелАЗу, экскаваторному ковшу, бурильной установке и казалось мне, что всё это оставлено пришельцами из космоса. Они здорово потрудились здесь в далёкое, доисторическое время с 1961-го по 1972-ой, помогли с электричеством и улетели… И ленинский профиль на горе — это обронённый ими во время взлёта комсомольский значок.