Через тысячи лет

Мама сказала Стасику, чтобы он пошёл на пустырь и вырыл яму. Потом надолго зарядили ядовитые дожди. А вчера ночью мама умерла, и дождь прекратился. К утру бесплодная земля всосала остатки едкой влаги, и Стасик на тачке отвёз тело к яме и закопал. Мама никогда не ошибалась в своих предчувствиях.

На обратном пути мальчик высматривал крыс, но безуспешно. Охотник из него был никакой. Да и крысы последние месяцы попадались на глаза редко – перевелись. Мама варила из них суп. И скармливала Стасику и сестре, сама почти не ела.

Еды в доме не было. Сестрёнка Лиля не плакала и не жаловалась. В голодном ступоре, она молча смотрела на пустую бетонную стенку. Тогда Стасик вспомнил про проектор. Перед смертью мама сказала, где лежат батарейки – возможно последние на земле.

Как-то она рассказывала: «Мир истощился и умер. Но через тысячи лет истощится и смерть, которую мы принесли, и прекратит терзать землю. Тогда она оживёт, и всё станет, как прежде, даже лучше».

— А как было прежде? – спросил Стасик.

— Однажды ты увидишь! У нас есть старый проектор и лента с фильмом. В нём показан наш прежний мир. Он был зелёным, цветущим… были животные, солнце, реки… еда… разные вещи, – вспоминала мама и улыбалась своим воспоминаниям.

— А еды хватало на всех?

Мама помрачнела.

— Нет. Не на всех. И цветущей земли хватало не на всех… Поэтому люди и убили мир.

— Мама, а давай сейчас смотреть фильм!

— Нет, Стасик. Лиля ещё слишком мала и ничего не запомнит. А когда подрастёт, тоже захочет увидеть. К проектору нужны батарейки. А батареек, которые я храню, хватит только на один раз. Я берегу их, чтобы вы посмотрели фильм вместе. Несправедливо лишать твою сестрёнку такой возможности, правда же?

— Правда, – согласился Стасик. И почти забыл про проектор в дурмане однообразных унылых дней.

Сейчас мальчик понял, что они обречены. Больше недели им не протянуть, даже если удастся поймать крысу – слишком тощую и отупевшую от голода, чтобы ускользнуть от неумелого охотника. Самое время включить проектор и посмотреть фильм. Лиля всё ещё слишком мала – всего пять лет, – но другого шанса у неё не будет.

«Через тысячи лет (фант.)» было написано от руки карандашом на коробке с плёнкой. Стасик направил свет проектора на бетонную стенку, в которую уставилась Лиля. Сестра никак не отреагировала. «Ладно, – подумал Стасик, – отомрёт», – и запустил фильм.

На стене замелькали кадры.

Цветущие сады, парки, большие, красивые дома, счастливые люди. Они улыбались, играли в какие-то игры. Их дети смеялись и тоже играли.

Потом какие-то убогие места, похожие на свалки. Там жило ещё больше людей, и они не выглядели счастливыми. По виду они походили на маму и Лилю – такие же измождённые.

Потом появились люди в кабинетах – с озабоченными лицами. Они спорили.

В парках счастливые люди уже не играли и были чем-то встревожены.

Потом начались разрушения. Мир принял знакомый Стасику вид. Людей было мало, и они умирали…

Вдруг на экране появился мальчик, похожий на Стасика, он вёз на тачке труп женщины. Закопал его в яме на пустыре. Вернулся в развалившееся здание. Там была девочка помладше, как Лиля. Они включили проектор и сели смотреть кино…

…А снаружи здания шли бесчисленные ядовитые дожди. Проносились ураганы. Небо постепенно светлело. Выглянуло солнце. Дожди стали чище. Земля посвежела, и проклюнулась зелёная трава. Выросли и зашумели леса. Появились насекомые, птицы и животные. Всё это происходило на экране быстро – годы пролетали мгновенно.

Когда опять показали мальчика с девочкой, кино, которое они смотрели, закончилось. Их проектор шуршал вхолостую. Дети встали и вышли из развалин в обновлённый мир. Летали стрекозы, в траве сидели зайцы. Мальчик подошёл к зайцу, и он не испугался, не убежал… как крыса. «Вот здорово!» – подумал Стасик, и плёнка кончилась, проектор зашуршал вхолостую.

Лиля, как и брат, была очарована. Ужасные сцены перенаселённых свалок, пожаров и разрушений затмила та красота, которой завершился фильм.

Стасик и Лиля услышали снаружи птичий щебет и вышли. Зайцы на лугу их совсем не боялись. Мальчик радовался – сегодня они наедятся досыта. Жалко, мама не дожила, – мелькнула грустная мысль. Но… Частичка её – в этой цветущей земле!