Он знал какое кино нужно людям...
Всё было готово, все были готовы. Ждали его…
В маленьком, семь с половиной на семнадцать метров кинозале, в котором всего четыре ряда по пять мест, нарастало напряжение. Приёмная комиссия из приближенных, тихо, словно он уже здесь, переговаривалась на последнем ряду.
Когда наконец он вошёл, все встали. Кивнув, ни на кого не глядя, он сел в середине первого ряда, в единственное жёсткое кресло, остальные — мягкие были обтянуты зеленым дерматином.
Не торопясь, набил трубку табаком, чиркнул спичкой, затянулся.
-Чем сегодня порадуете?
-Музыкальная комедия…
-Хорошо, начинайте.
В ту же секунду под потолком, одна за другой стали гаснуть спрятанные за карнизом лампочки. Из небольшого окошка в стене вырвался луч, осветив белый прямоугольник экрана. На нём появились танцующие, поющие, смеющиеся люди.
Комедия, густо сдобренная эксцентрикой, незамысловатым народным юмором, красочно-постановочными видами и многочисленными песнями, то разгульно-весёлыми, то тихими задушевными, разматывала сюжетную линию…
Он смотрел без эмоций, молча, лишь попыхивая трубкой. Члены комиссии, неотрывно следившие за ним, видели освещённые экраном узкие плечи, большую голову, выдыхающую клубы едкого дыма в потолок.
Никто не смеялся, хотя артисты вовсю продолжали балагурить, петь, плясать и кривляться. Но вот закончилась плёнка…
Медленно зажегся свет. Человек с первого ряда встал. Вскочили и члены комиссии. Сутулясь, он направился к выходу. У самой двери слегка повернул голову, раздраженно махнул рукой.
— Дрянь, а не картина.
Следующей ночью арестовали режиссера, сценариста, оператора, актрису, исполняющую главную роль и почему-то старого гримёра.
Следователь с красными глазами на равнодушном лице допрашивал режиссёра:
— Как объяснить, что снятая на государственные деньги картина оказалась идеологически вредная, очерняющая страну, её прошлое и настоящее? Какую цель вы преследовали своими преступными действиями? По чьему указанию и с чьей помощью?
Допрос был прерван телефонным звонком. Выслушав невидимого собеседника, следователь кратко ответил: «Так точно! Есть!». Положив трубку, с досадой обратился к бледному, как полотно, задержанному, сидевшему чуть дыша на краешке расшатанной табуретки.
— Повезло тебе, режиссёр! Хозяин велел не трогать. Пока… Но ты, сволочь, помни: мы и впредь будем внимательно следить за твоим так называемым творчеством. А сейчас пиши, как по легковерию был введён в заблуждение предателем сценаристом…
Всю неделю, без выходных, днём и ночью трудились не покладая рук в изоляторах и казематах работники следственного отдела. Протоколы допросов, очных ставок, показания свидетелей и, наконец, признательные показания заполнили десятки папок. К пятнице дело было окончательно готово.
В пятницу он снова вошёл в маленький кинозал, уселся в единственное жёсткое кресло… к чему удобства? Ему лично ничего не надо. Он заботится не о себе, а о всей стране, о народе, пока ещё тёмном и невежественном в основной своей массе. Он призван воспитать этих людей, указать им правильный путь, используя для этого любые методы, в том числе и магию кино. Он знает, что им нужно! Он заставит их быть счастливыми!
Медленно гаснет свет, страна погружается в темноту, лишь на экране снова поют и веселятся под неусыпным оком великого вождя.
- 44 комментария















































