Граф, ведьма, геолог и другие

Сейчас я сирота. Но так было не всегда. У меня была большая семья, рассказывая историю которой сложно уложиться в 3,5 тысячи символов.

Начну с деда по папиной линии. Дедушка Николай являлся потомком русского графа Кутузова. Не того самого, но однофамильца. Семья пережила ужасы революции 17ого года только благодаря тому, что мой прапрадедушка-граф остался в Санкт-Петербурге в поместье, отвлекая на себя, уводя «охоту» на семью в другую сторону, в то время, как его супруга с детьми пытались бежать на юг – в Ейск. До сих пор у меня хранятся несколько фотографий, с которых, к сожалению, но во спасение, вырезано лицо благородного предка. Дед Николай всегда рассказывал об этом поступке своего деда с большой гордостью. У него было тяжелое детство – Вторая Мировая война унесла жизни его родителей, уже с 11 лет он самостоятельно зарабатывал себе на жизнь, тогда же и начал курить. Курил всю жизнь, умерев от рака легких за год до нового тысячелетия, которое так мечтал увидеть.

Его супруга – Людмила была на 5 лет младше. Они расписались, когда ей было 18. Бабушка Мила, вспоминая свою молодость, говорила, что у нее было всего одно платье, и то ситцевое. Зато она умудрялась работать на заводе, растить маленького сынишку Сережу – моего отца – и заочно учиться в университете. Про что даже писали в местной газете. Бабушка хранила эту статью в папке с самыми важными бумагами. Она пережила своего мужа почти на 15 лет, а сына – на 23 года.

Мне было чуть больше года, когда не стало моего папы Сергея. Говорят, что он был умный (золотая медаль и красный диплом), красивый (фото не врут), талантливый (играл на гитаре и в театре), добрый и смелый (его двоюродная сестра рассказывала, как однажды он спас ей жизнь). Когда его убили, ему было 31.

Бабушка Анна – мама мамы – родилась в тот же год, что и бабушка Людмила, в один год на свет появились и их дети – мои родители. Только вот юной Анне пришлось воспитывать малышку в одиночестве – молодой человек по имени Анатолий не захотел признать свою дочь, предпочтя Анне другую женщину и другую жизнь. Сложно представить, как несладко пришлось девятнадцатилетней девушке с младенцем на руках в далеком 1959ом. Но она была готова преодолеть все невзгоды: получила высшее образование, а затем и хорошую работу, ради которой уехала из украинской столицы в Таджикистан, не смотря на то, что ей сулили звездную карьеру в Киевской оперетте. Бабушка Аня сказала тогда: «Стыдно на сцене ногами махать, когда стране нужны геологи». Возможно, ей помогали трудолюбие и целеустремленность, а возможно – ведьмовские корни. Бабка Анны – Ольга была полесской ведьмой, знахаркой и целительницей. Не берусь утверждать, что по сей день магия течет в крови женщин моего рода, но односельчане Ольги в этом не сомневались, даже неоднократно палили ее хату.

Моя мама Алла, закончив школу, учиться вернулась в Киев, растила меня сама, а в 50 лет заболела чем-то неизлечимым, чему врачи так и не смогли дать названия. Она умерла 4 года назад.

Я знаю еще много подробностей жизни моих предков. Про бегство деда Николая в войну Азовским морем из Ейска в Жданов. Про тоталитаризм в вопросах воспитания дочерей моего прадеда Ефима (отца Людмилы), про то, что его супругу звали Анна, а братьев – Лаврин и Андрей. Знаю, где стоял их дом в нынешнем Мариуполе. Про то, какое прозвище было у моего папы в школьные годы – Философ. Про то, что у бабушки Ани было 5 старших братьев, и что они все погибли во Вторую Мировую. Знаю, что закрытый поселок, в котором она жила и работала геологом, назывался Табошар. Знаю даты рождений и смертей, девичьи фамилии, знаю и многочисленных четвероюродных родственников, а также те перипетии судеб, которые привели моих родителей из разных стран в один город, чтобы там родилась я.

Я не знаю только одной ветви этого древа – той, что относится к биологическому отцу моей мамы – Анатолию. Однако, боюсь, что именно она может оказаться одной из решающих в моей жизни. Ведь, кто знает, быть может, та самая неизлечимая болезнь моей мамы – генетическая…