Берегите стареньких

Все дома переулка Строителей с любопытством таращили окна на двор старого дома номер Два. Там, рассевшись на скамейках и турниках, жители о чем-то взволновано переговаривались, но слышен был только шепот, похожий на шипение в водопроводных трубах.

— Чего это они? – поинтересовался дом номер Три.

— Ааа, — заскрипел старый дом, — пошел слух, будто у меня в одной из стен замурованы какие-то немыслимые деньги. Вот они и всполошились.

В этот момент Наволочкина из шестой квартиры горячо зашептала что-то Подушкиной из седьмой.

— Постой-ка, — заколыхались занавески по всему переулку, — а тебя это ничуть не беспокоит?

— А о чем мне беспокоится? – удивился дом номер Два.

— Так ведь, чтобы найти деньги, — ответил дом номер Четыре, — нужно раскрошить все стены на мелкие кусочки!

— Вы что? – вздрогнули стекла. — Зачем они будут стены крошить? А где тогда жить будут?

— Уж найдут где – с такими-то деньгами! – покачал крышей дом номер Пять. — Может, каждый себе коттедж построит с гаражом и забором. Думаешь, пожалеют тебя, такого старого? Снесут беднягу – и с концом!

В этот момент Матраскин кивнул на дом и сделал сокрушающий взмах рукой, случайно дав под дых пенсионеру Диванкину.

— Ах-ох-ух! – закряхтел Диванкин, и в такт ему у старого дома затряслись стены, и, испуганно всхлипывая, из кранов побежала вода.

На следующий день вокруг дома номер Два ходили люди в оранжевых жилетках и касках, замеряя стены рулетками, и туда-сюда шмыгали экскаваторы.

— А что это тут творится? – выглянул пенсионер Диванкин из окна первого этажа.

— Скоро дом разбирать по кусочкам будут, — объяснил ему Матраскин. — Да вы не волнуйтесь, дедуля, вам потом денег на целый пансион хватит. Кстати, я тут подписи собираю на согласие, — он сунул в окно какую-то бумагу. – Только вы остались!

— Ничего я подписывать не буду! – Диванкин порвал бумагу на мелкие кусочки.

Вечером в его квартиру ввалилась толпа соседей.

— Здорово, что вы пришли, — обрадовался он. – Я тут день рождения праздную, моя Диванкина большой пирог испекла…

— Мы не за этим, — сказал Матраскин.

Диванкин вцепился руками во входную дверь и замотал головой:

— Я отсюда – никуда!

— Вот дуралей, — прошипел Матраскин.

— А я с ним согласна! – вдруг заверещала старушка из пятой квартиры и вцепилась в лестничные перила. В старушку вцепилась Наволочкина из шестой квартиры, а в Наволочкину – Подушкина из седьмой. Гражданин Одеялкин из восьмой квартиры подумал и тоже вцепился.

— Мы отсюда – никуда! – крикнул он, обнимая хорошенькую Подушкину.

Вскоре соседи тесной дружной компанией праздновали день рождения Диванкина.

— Ну ладно, — протянул Матраскин, отрезая себе большой кусок пирога, — все равно я бы скучал по вас, попивая коктейль в своем загородном доме.

— И я бы скучал по вас, — сказал Одеялкин, подмигнув Подушкиной.

— И я! – крикнул Диванкин. – Кому еще пирога?

У старенького дома растроганно блестели стекла. Он подумал, что если у него есть сердце, то оно сейчас бьется там, вместе с кружками и тарелками в кухне пенсионера Диванкина. Это сердце заколотилось, как настоящее: дум, дум, думмм! От этого в квартире затанцевала мебель, а люстра задрожала и рухнула прямо на разрезанный пирог.

А из дыры в потолке посыпались деньги.