Не прокатило

Гладко врать Кондрат Прихваткин научился ещё в детстве. И бранили его за это, и лупили, бесполезно: он при каждом удобном случае умудрялся солгать. Даже получал от этого удовольствие.

Пока его сверстники развивали свои способности в учёбе, спорте или искусстве, Кондрат совершенствовал навыки вранья. И кто бы мог подумать, что придёт время, когда это ремесло не только пригодится ему в жизни, но и будет кормить, поить, одевать. И довольно неплохо, к тому же.

Понял неоценимое значение лжи Прихваткин уже тогда, когда в стране грянули великие перемены и были объявлены всеобщие выборы во все органы власти.

Выбрав соответствующий своему тогдашнему положению орган, Кондрат выдвинул свою кандидатуру, подкрепив её лживыми обещаниями построить, улучшить, обеспечить… Разумеется, ничего этого он выполнять не собирался. Просто был уверен, что в стране, где народ не раз покупался на обещания типа «Земля — крестьянам! Заводы — рабочим!», «Догоним и перегоним!», «Наше поколение будет жить при коммунизме!», «К 2000 году каждой советской семье отдельную квартиру!», «Две «Волги» за один ваучер!» и так далее, и тому подобное, прокатит любая ложь. И в случае с ним прокатила: Прихваткина выбрали на должность.

Осмотревшись и освоившись в новом кабинете, он принялся материализовать свои мечты в денежные знаки. Их приносили ему в конвертах и дипломатах, в российских и иностранных рублях, россыпью и в банковских упаковках. Но это были не взятки. Это — плата за честность лживому человеку. Ведь те обещания, за которые ему платили, Прихваткин выполнял своевременно и в полном объёме.

Даже то, что оттяпывал от бюджета, Кондрат брал не для себя — для людей. Жены, детей и ещё нескольких ближайших родственников. Все эти люди были довольны и счастливы. Против была только его древняя бабка, говоря всякий раз неустанно: «Не в деньгах счастье, Кондрат, не в деньгах!».

А он всё хватал и брал, брал и хватал без меры, а потому денежных знаков в квартире скопилось уже так много, что он стал подумывать о смене жилплощади, чтобы мог он ходить из угла в угол, не запинаясь о стопки, кучки и кучи купюр.

Чертыхался он всякий раз, запнувшись, чертыхались родственники, а убрать деньги из-под ног не было времени: нужно было принимать очередные «дары волхвов». Да и кому в нашей стране доверишь такую уборку? Стащат ведь!

Но мир, как говорится, не без добрых людей. Навести порядок в жилище чиновника вызвался следователь прокуратуры, придя к нему однажды с ордером на обыск.

— Откуда деньги? — спрашивает. — Взятки брал? Крал из казны?

— Ни брал, — говорит Прихваткин, — и ни крал. Всего-то завёл в «Одноклассниках» страницу, чтобы с друзьями общаться, то да сё. Гляжу как-то фотку кто-то выставил, на которой куча денег, прямо в банковских упаковках, а под фоткой подпись: «Поставь «класс», и деньги тебя завалят». Чем чёрт не шутит, думаю. Только «класс» поставил, они как посыпались из монитора: и доллары, и евро, и, простите, рубли. Да всё новенькие, купюра к купюре, да в банковских упаковках. Отгребаю, а они сыпятся, как камнепад, того и гляди похоронят заживо. Жену позвал, чтобы отгребать помогала, тёщу зову, детей. Бабку только беспокоить не стал: стара уже, из ума выжила. Отгребаем все, а толку нет. Ладно, кто-то догадался компьютер выключить, а так не знаю, что бы было. Точно бы засыпало всех. Собрали мы пачки, рассовали их по коробкам, а что делать с ними — не знаем: и тратить жалко, и дома держать страшно, того и гляди взяточничество или казнокрадство пришьют. А всего делов то было, что «класс» в «Одноклассниках» нажал.

— Я тоже нажимал, — говорит следователь, — ничего не посыпалось.

— Сочувствую, — вздыхает Прихваткин. — Не всем, стало быть, везёт.

— Не всем, — согласился следователь и, дав делу ход, переселил чиновника из его захламлённой квартиры на казённую жилплощадь, где ничто не мешало ему перемещаться из угла в угол, не запинаясь, и куда доставляли ему бесплатную пищу в виде тюремной баланды. Хлебал её Кондрат без энтузиазма и думал: «А может права была бабка, говоря: «Не в деньгах счастье, Кондрат, не в деньгах!». Потом, облизывая ложку и обтирая хлебным мякишем чашку, вздыхал горько: «А может, просто не прокатило?»...