Храпуны

В купе поезда дальнего следования по прихоти случая оказались сразу четверо Николаев: Николай Петрович, Николай Николаевич, Николай Александрович. Четвертый Николай отчество свое не назвал, впрочем, не назвал он и имени. Это был коренастый субъект лет пятидесяти с мрачными, исподлобья глазами. О том, что он Николай, стало понятно по буковкам «Коля», наколотым на пальцах левой руки. На правой тоже были наколки — перстни с крестами. Он пришел позже всех, увидел, что попутчики заняты бытовым обустройством, закинул холщовую сумку на верхнюю полку и вышел. Через час, примерно, Коля вернулся, сбросил ботинки и забрался на полку, где была его сумка. В купе тотчас появился сильный запах не чистых носков.

Николай Петрович, дородный мужчина, занявший нижнее место, брезгливо скривился, открыл настежь дверь и опустил немного окно. Прохладный воздух осеннего вечера начал освежать помещение.

Когда суета улеглась, Николай Петрович вынул из-под сиденья портфель и достал из него нехитрый набор пассажира: водку, хлеб, колбасу, вареные яйца. Выложив эту снедь на столе, он предложил своим новым знакомым начать путешествие с «не нарушения традиции».

Два других Николая полезли за своими запасами. Коля на приглашение спуститься к столу ответил невнятным бурчанием.

— Ехать нам далеко, — сказал Николай Петрович, принявший на себя роль верховода, — давайте выпьем за то, чтобы наш путь был приятным.

Тост поддержали. За ним последовали такие же теплые пожелания, и они тоже были поддержаны.

Дальше все шло по накатанной схеме: выпивали, закусывали. Совпадение имен создало дружелюбную атмосферу. Когда насытились вдоволь, завели разговоры на самые разные темы.

Николай Петрович вытер платком запотевшую лысину и философски промолвил:

— Причину всех неприятностей надо искать в своем прошлом.

Эту интересную мысль он решил подтвердить случаем из собственной жизни.

— Давно, — сказал он, — еще в советское время, из-за проблемы с желудком мне дали в профкоме путевку в санаторий Железноводска. Приехал я, значит, туда. Вначале все было прекрасно: палата на двух человек. Сопалатник – парень отличный. Питание, лечебные воды… В общем все хорошо. Но потом начались осложнения: этажом ниже, прямо под нашей палатой поселился храпун. Не просто храпун, а необыкновенный какой-то. Храпел так, что мы ночами не спали. Живот у него был огроменный. Как дирижабль.

Николай Петрович погладил рукой свой тоже солидный живот и продолжил:

— Вначале он долго, со свистом набирал в него воздух. Один набор воздуха возбуждал такой шум, при котором было невозможно заснуть. А потом этот воздух извергался наружу. Сравнимо только с вулканом. В палатах закрывались все окна, но не спасало и это. Спать не могли. Врачи разводили руками: ничего поделать не можем, отселить его некуда. И люди стали разъезжаться досрочно. Мой сопалатник тоже уехал. А я, теперь каюсь, остался: очень хотел подлечить свой желудок.

Николай Петрович тяжко вздохнул и почему-то долго молчал.

— И к чему ты нам все это базарил? – послышался с верхней полки грубоватый басок.

— Храп оказался штукой заразной, — сдержанно сказал Николай Петрович. — Теперь и я стал очень громко храпеть… Так что, ребята, потерпеть вам придется.

Два Николая многозначительно переглянулись, а Коля сказал:

— У нас один фраер на зоне тоже удумал храпеть, но я в его храповик свой носок затолкал, он и притих.

В купе тоже затихли. И так до утра. А утром Николай Николаевич сказал:

— Наговорил, Петрович, ты на себя: никакого храпения не было слышно.

Николай Петрович ответил не сразу. Когда Коля ушел в туалет, он смущенно признался:

— Не спал я всю ночь, и потому не храпел: страху нагнал на меня уголовник. От этой публики можно всего ожидать.

Вечером он покинул купе и ночь провел, сидя на месте, где обычно располагались курильщики.

— Так и не спал? – спросил Николай Александрович, проходя умываться.

— Нет. Только я задремлю, проводница тут же толкает: «Перестань храпеть, — говорит, — пассажиры не могут заснуть»… Видимо, это неизлечимо. Скорей бы домой. Мне только ночку и – дома…Отосплюсь… Правда, и там…

Он не досказал свою мысль, но было понятно, что и дома с храпом его были большие проблемы.