Любовь родителя

В детстве я любила телевидение. Упиралась глазами в коробку, пока не выключат. Был интересен весь спектр услуг, который могли предложить доступные каналы: от мультиков до науки.

Любила фантазировать. И в голове был такой же широкий мир, как в телевизоре. Правда, пока загнанный в рамки мелкого жизненного опыта в 2D.

Книги тоже любила. Перечитывала одни и те же рассказы и стихи, засматривала иллюстрации, фотографии. Особенно нравилось осознание, что это богатство – четыре красивые книжки — только мои. Именно тогда во мне зарождалось собственничество.

А ещё я любила папу.

Вечером после работы он приезжал за мной. Чтобы мы могли вместе поехать на стоянку и там оставить машину. По пути в магазине мы всегда брали небольшую бутылку. Мне ничего, да и не нужно. Отца было достаточно.

Мы ехали, и мне казалось это таким замечательным, что у папы есть машина. И мой отец – один из немногих, кому дано иметь настолько сложную и дорогую вещь. Удивляло, как он управляется с ней, ведь его должно также отвлекать столько интересного за окном. В которое я всегда окуналась, будто в любимый телевизор.

Потом мы долго шли домой. Это сейчас тот же маршрут кажется скучным и не отягощающим. Тогда ведь и ноги были короче, и точка обзора гораздо ниже. Я еле поспевала за размашистым шагом высокого мужчины. Но он сбавлял шаг только тогда, когда мне приходилось бежать.

Сначала он курил. Дым окружал нас небольшим едким облачком, и серый шлейф всегда тянулся за спинами в начале пути. Вдыхать облако мне нравилось, а фигура отца становилась в глазах почему-то ещё весомее. Видимо, оттуда же с возрастом развилась симпатия к курящим мужчинам.

По дороге я могла рассказать ему всё, что увидела днём по телевизору. Что успела выдумать. Книги о чём хотела бы прочитать, когда стану взрослой. Он слушал – и я знаю, что ему было неинтересно. Но он умел видом убедить ребёнка в своей заинтересованности, даже если её нет. Кажется, это тоже многого стоит. У матери подобного не выходило.

Рассказывая, я прыгала, так была рада взрослому слушателю, долгой прогулке. Что он и сегодня не забыл обо мне. А к губам его прикасалось горлышко сжатой в руке бутылки. И в который раз история обрывалась ласковым вопросом: «Но ты же помнишь, что о напитке нельзя рассказывать маме?».