Части тела.

Более 20 лет я не люблю 8 сентября…

Иногда не могу сдержать слез, вспоминая о событиях тех дней…

Уходя в школу 8 сентября 1994 года, я не знала, что вижу самого важного человека, свою маму, в последний раз.

Сколько раз я потом думала о том, как много не успела ей сказать. О том, как сильно ее люблю! Как восхищаюсь ее силой и мужеством, с которым она переносила болезнь.

Мама запретила ставить себе обезболивающие, несмотря на сильнейшие боли. Она надеялась, что выздоровеет и боялась привыкания. Позже врач, составляющий справку о смерти, удивлялся и долго не мог в это поверить.

Ей было 37 лет, умерла она от рака. О своей болезни узнала в 33.

Только ровно через год, в годовщину ее смерти, я решила сделать то, что давно собиралась: разобрать шкаф, где до сих пор лежали все вещи мамы. Что-то оставить, а в основном -выбросить.

Я была днем в квартире одна.

На нижней полке шкафа, в самом углу, я увидела маленький мешочек из хлопчатобумажной ткани. На мешке были нарисованы пионы. Как сейчас помню. Раньше я никогда его не видела у мамы, и притягивая к себе, уже чувствовала что-то тревожное.

Открыв его, я ахнула…В мешке была женская грудь…

Вернее не грудь, а протезы груди.5 протезов левой молочной железы. В 33 года маме ампутировали левую грудь и она стала носить протез.

Сразу вспомнилось, как стеснялась и переживала мама после операции. Она была такой молодой и красивой. И у нее не было одной груди…

Несколько раз мама показывала мне место на своем теле, где когда-то была молочная железа. Знаете, что было неожиданнее и страшнее всего? То, что на месте груди был не просто шов, а «яма» со швом. «Впадина» намного ниже уровня грудной клетки.

Искусственную молочную железу мама заказывала в каком-то центре. Сначала делали замеры, и через какое-то время заказ был готов. Как новое платье у швеи. Я часто потом представляла этот центр и части тела, которые там заказывали люди.

По составу протезы груди были разные: через оболочку в одних прощупывался какой-то гель. Внешне и по весу протез напоминал настоящую молочную железу, но был существенный недостаток: грудь быстро «иссыхала» и ее приходилось часто менять.

Другой вид протезов на ощупь, через тканевый футляр, напоминал мелкий песок. Я называла его «песочным». Был тяжелым и при носке сползал. Но форму не менял и его можно было крепить для подстраховки на булавку к бюстгальтеру.

Искусственная грудь вставлялась в бюстгальтер. Часто смещалась, и ее приходилось поправлять. Весь гардероб маме пришлось сменить. Абсолютно на всех блузках, кофточках, платьях, которые она заказала в ателье, с левой стороны появился накладной карман. Это позволило ей не дергаться постоянно и не проверять все ли в порядке. Карман надежно скрывал то, чего не должны были видеть окружающие.

Передо мной лежали 3 гелевых и 2 песочных протеза груди. Песочных должно было быть 3, но один мама случайно «утопила», купаясь в пруду.

Не знаю почему она не выбрасывала «износившиеся» протезы. Наверное, это какая-то психологическая защита. Мол, да, у меня нет одной настоящей молочной железы, за-то взамен у меня есть несколько других…

Став старше, я не переживала из-за выскочившего прыщика, как другие девушки. Я спокойно относилась к недостаткам во внешности других людей, к инвалидам. Мое восприятие мира во многом изменили болезнь моей мамы и найденный мешочек с протезами груди.

Все познается в сравнении. И чаще всего, только что-то потеряв, мы, люди, понимаем, на сколько ценным было то, что мы имели. Огромной массе людей не приходит в голову беречь и заботится о своем теле, как о самой большой ценности. А многие ли задумывались о том, как хорошо, что у них есть ноги, руки и другие части тела?!

Я восторгаюсь теми женщинами, которые прошли через удаление молочной железы, смогли приноровиться к новым реалиям жизни и научились жить по-новому. Я преклоняюсь перед теми людьми, которые с мужеством и стойкостью духа преодолевали свои болезни, перенесли ампутацию. И не разрешили себе сдаваться, не падали духом. Для меня — это подвиг человеческой силы воли.