Хороша Маша, да не наша!

От трамвайной остановки до дома, где проживал слесарь Виктор Коршунов с супругой Еленой и тринадцатилетним сыном Серёжкой, было рукой подать. Надо было лишь пройти мимо табачного киоска, а затем миновать небольшой запущенный скверик, где, с незапамятных времён, в тени раскидистых вязов красовались две чугунные парковые скамейки, вросшие ножками в асфальт, с насмерть прикрученными болтами брусками и тяжелыми урнами по бокам, вечно доверху наполненными пустыми бутылками и окурками.

В тот злополучный вечер он, как обычно, после работы возвращался домой. Купив по привычке в киоске пачку Явы, Коршунов заметил лежащую на скамейке барсетку. Причём, не простенькую, дерматиновую, какую обычно носят с собой шофера, а из настоящей кожи, с блестящим аккуратным замочком.

— Явно подстава! – было его первой мыслью, и он огляделся по сторонам. Вокруг ни души. Даже бомжи, обычно отирающиеся здесь, куда-то подевались, как словно сквозь землю провалились. Он осторожно, двумя пальчиками, взял сумочку в руки, зачем-то понюхал её, затем, приложив к уху, прислушался: не тикает ли там что-нибудь. Не заметив ничего подозрительного, открыл её. В глаза сразу бросились две денежные банковские упаковки. По их цвету, он безошибочно определил отечественные купюры пятитысячного достоинства.

— Миллион! – Коршунов почувствовал, как кровь прилила к голове. Такую огромную сумму ему ещё никогда не доводилось держать в руках. На мгновенье ослепило крамольное:

— Если быстренько продать «хрущёвку», то, запросто, хватит денег на большую трёхкомнатную, и даже, в придачу, на подержанную машинёшку останется. — И, тут же, застыдившись, сразу отбросил эти мысли, продолжая исследовать дальше содержимое сумочки.

-Ага! Вот и паспорт, тут, как тут, на месте. — Он вытащил документ из сумочки, подошёл поближе к фонарю.

— Интересно, кто же это такими деньжищами разбрасывается? Так… Игнатьев Валерий Александрович, — медленно прочитал он и беззлобно добавил: — Вот, простофиля, наверное, теперь волосы на себе рвёт!

Тут ему на ум пришло, как совсем недавно, примерно месяц назад, к нему на кухню во время ужина подошёл его Серёжка с раскрытой тетрадкой в руке.

— Пап, тут нам сочинение задали, на тему, как бы ты поступил, если бы случайно нашёл большую сумму денег. Я вот думаю, если бы я нашёл, то отнёс бы в милицию. А ты, что посоветуешь? – Его широко раскрытые синие, как у мамы, глаза вопрошающе смотрели на него.

— Правильно ты решил. На чужой беде богатым не станешь. — Кажется, так тогда ответил ему Коршунов. Мама же его, Елена, на вопрос сына загадочно сказала:

— Хороша Маша, да не наша!

Вечером следующего дня Коршунов с приятелями, сразу после работы, направились в ближайшую пивную. Внушительная премия, полученная от обрадовавшегося до смерти простофили Игнатьева, приятно оттопыривала карман и требовала немедленного использования по назначению. Выпив, мужики долго хохотали над свежим анекдотом, который, по этому случаю, припас один из коршуновских друзей:

«Школьник нашёл миллион и сдал находку в милицию. Рыдающая мать утверждала, что очень гордится своим сыном».

Прохохотавшись, Коршунов смахнул с глаз слезу:

— Да ну вас! Вечно вы всё опошлите!