Эллочка
Вечерние огни Москвы остались за пределами видимости. Более двухсот человек приближались к своей цели – отдыху в одном из самых загадочных городов мира.
В хвосте самолёта, на предпоследнем сидении устроились женщина и ребёнок. Эллочка, чувствуя тревогу, прижалась к матери. Крупная блондинка гладила дочку по голове, когда самолёт затрясло.
— Самолёт входит в зону турбулентности!
Эллочкина мама повернулась к дочери, открыла рот, чтобы сказать что-то, и закричала.
Тонны металла неслись к земле.
___
Девочка приходит в себя в больнице. С широкого телевизора Эллочке улыбаются журналисты.
— После крушения самолёта Nв живых осталась одна пассажирка – пятилетняя Комарова Элла Павловна…
Эллочка замечает на блузке журналистки красивую брошь в виде капли. Украшение блестит. Эллочка не знает, что это кристаллы Сваровски.
— Родственникам жертв авиакатастрофы будет выплачена компенсация в размере два миллиона рублей…
Глаза корреспондента жадно искрятся.
Рядом с койкой Эллочки сидит Ольга Евгеньевна – бабушка. В коридоре раздаётся женский голос:
— Да эта девчонка – просто находка! Мы станем знаменитыми, вот увидишь. А отобрать её у бабки проще простого!
— Тише, тише, — шипит незнакомый мужской бас.
В палату входит мужчина. Его сопровождает одетая в чёрное женщина. Ольга Евгеньевна прищуривается и ахает:
— Павел!
— Здравствуйте, — кивает мужчина.
— Милая, — к Эллочке подходит женщина в чёрном и улыбается, — мы пришли забрать тебя домой.
Эллочке хочется натянуть одеяло на голову, но она не может поднять руку. Не может сжаться в комочек и сделаться невидимой для чудовищ под кроватью и этой чёрной женщины. Эллочка может только закрыть глаза.
Ольга Евгеньевна тянет посетителей в коридор.
— После стольких лет ты осмелился явиться! – будто гром, стучит бабушка.
— Это ваша дочь мешала мне общаться с ребёнком!
— Неправда! – ревёт Ольга Евгеньевна.
— Да какая разница? – вмешивается чёрная женщина. – Паша её отец. И мы заберём ребёнка себе.
— Я знаю откуда ноги растут! Ты из-за миллионов хочешь дочь вернуть!
— Я юрист, — снова лезет женщина, — и могу вам с уверенностью сказать: по закону ребёнок принадлежит Паше!
— Принадлежит! Это, что, вещь?!
— Пойдём отсюда, — Павел ведёт спутницу к выходу.
— Душу за деньги продать готовы! – кричит им вслед бабушка, потрясая сухоньким кулачком.
___
Ольга Евгеньевна заходит в зал суда осторожно, оглядываясь и боясь, поправляет блузку, юбку, ей кажется, будто одежда сбилась.
Женщину ведут к кафедре, она отвечает на вопросы судьи, прокурора, государственного адвоката. Все почему-то говорят, что Ольга Евгеньевна путается в показаниях.
Она смотрит то на судью, то на прокурора, то на Павла и его женщину, не понимая, куда нужно смотреть, чтобы ей отдали внучку.
Чьи-то твёрдые слова бьют бабушку, как плети:
— Суд постановил… поручить опеку над несовершеннолетней … её отцу …
От отчаяния женщина опускается на колени прямо перед судьёй, прокурором, перед Павлом и той женщиной в чёрном.
— Пожалуйста, — женщина складывает руки в молитвенном жесте и, медленно перебирая коленями по дощатому полу, ползёт к судье, — пожалуйста, я очень люблю Эллочку. Не давайте нам этих денег. Нам не надо.
Бабушку просят не нарушать порядок в зале суда.
— Отдайте деньги им! Только Эллочку оставьте со мной! Ведь он бросит её, как только все забудут про этот самолёт. – И вдруг она кричит, — Господи, да помоги же ты мне! Пожалуйста, Господи! Помоги!
Всем кажется, что потолок сейчас разойдётся и исторгнет из себя Бога, который сам будет вершить суд. Но плачущую старушку выводят из зала двое охранников.
___
Ольга Евгеньевна видит внучку на экране телевизора. Павел и его женщина улыбаются. Они обрели своё счастье.
Старушка щёлкает пультом. Другой канал. Бабушка снова щёлкает. Щёлкает. Щёлкает. Отовсюду на неё глядит пара холёных людей, рядом с которыми сидит Эллочка, не вписывающаяся в общую атмосферу гремящего деньгами блеска. Эллочка виновато улыбается, когда отец или женщина толкают её. Коляска из-за толчков поскрипывает и отъезжает. Её подтягивают обратно.
Новая передача – новое платье – новые туфли – новый костюм. И новые банты на косичках Эллочки.