Мастер мыльных пузырей

(Отрывок из сказки)

… – Где мое дитя? – спросила Алеся уже отнюдь не таким смелым тоном.

– Вон, – Мастер равнодушно махнул рукой на почерневшую столешницу. – Любуйся.

Ей вдруг стало страшно до обморока. Лавка старьевщика закачалась перед глазами.

«Он бы кричал… если бы был жив».

С этой мыслью она заставила себя повернуть голову и взглянуть на то, что лежало на столе. На миг она отчетливо увидела голенькую розовую куклу с пальчиками без ногтей. Кукла была прекрасна и уродлива одновременно, как и положено новорожденному. Но для нее (это была девочка) существовало другое название – мертворожденная.

– Хватит обманывать себя, – сказал старец с брезгливой ноткой. – Ты все еще мыслишь стереотипами своего мира. Ты так и не поняла, где находишься. Требовала свое дитя – получай. Вот оно, твое мертвое Творение!

Не было никакой розовой куклы. Это упрямое подсознание подгоняло немыслимую истину под привычные образы…

На столе лежала книга.

Тощенькая брошюрка в дешевом розовом переплете. На обложке написано: «Мастер мыльных пузырей». Ниже – «Сказка для взрослых»…

Алеся медленно взяла в руки свое Творение и раскрыла на первой странице.

– Девочка была еще так мала, что верила: секунды длинные-длинные, а все красивое – вкусно... – прочитала она вслух и замолчала, глядя на Мастера.

Тот закивал, затряс своей седой бородой.

– В воздухе перед ней висело Чудо. Чудо было круглым и цветным, и не просто цветным, а меняющим свои краски и узоры как в калейдоскопе… – продолжил он с ленцой человека, который знает текст наизусть, и рад бы забыть, да не может, словно вдолбленное с детства стихотворение. – Сравнить мыльный пузырь с калейдоскопом! Но чего не напишешь ради красного словца!.. И про встречу с Любимым ты наврала. Человек такой был, но познакомилась ты с ним не на шоу мыльных пузырей – тебе просто хотелось, чтобы это было там… Полистай, полистай свое Творение! Видишь белые страницы? Это те места, где фантазия твоя дала сбой, а реальность не смогла прийти к ней на помощь, ибо в таких книжицах она не приживается. Видишь, страницы перечеркнуты крест-накрест? Это то, что не нравилось тебе самой. То, что молило: «Дай мне созреть, напитаться правдой, ведь и в сказках есть своя правда!» Но ты торопилась, ты решила: и так сойдет. А страницы, где буквы то огромные, то крохотные, – что, по-твоему, это означает? Корявость фразы, небрежность стиля, если тут вообще можно говорить о стиле!..

Сухо и методично указывал старец на все недостатки и слабые места – никакой другой критик не мог быть более зорким и безжалостным. Алесе было больно, она все собиралась возмутиться, объяснить… Но почему-то молчала.

– Ты отправилась в Путь и гордилась собой так, словно возвысилась над всем миром. А ведь твой хваленый зуд – это просто болезнь, иногда врожденная, иногда приобретенная. Ее можно сравнить с недержанием. Приходится бежать под кустик, пока остальные спокойно пьют чай на веранде, но чем же тут годиться?! Ты и такие как ты – о, если бы ты знала, как вас много! – с чесоткой, недержанием, припадками, которые вы зовете вдохновением, – все вы являетесь сюда как Главные Герои и Творцы одновременно.

И где же ваши Творения? Вот они, – старец брезгливым жестом обвел комнату, – выкидыши ваших творческих мук: книги, которые никто не захочет читать, симфонии, которые никто не станет слушать, картины, на которые способен любоваться лишь слепец… Вот они – ваши дети: недоношенные, мертворожденные, испустившие дух в первый день Творения, заброшенные, жалкие, никому не нужные!..

«Лучше бы мне каждый день вырезали гланды… чем слушать это!»

– Твоя сказка – мыльный пузырь, один из многих, лопающихся на ветру. Ты шла ко мне, чтобы я вдохнул жизнь в этот пузырь, но я бессилен помочь бездарности. Все, что я могу сделать, – дать вам иллюзию Творчества. И лопать, лопать то, что обречено родиться мертвым! Большинство рады и этому. Но время от времени я сталкиваюсь с такими упрямыми невеждами, как ты, и тогда появляется новый хлам для этого хранилища…