Нужные рифмы

В переулке Строителей прохожие время от времени забегали в продуктовый магазин то за хлебом, то за картошкой, но никто из них не замечал, что двери его взволнованно скрипят.

— Она притягательна, как шоколадная обертка, — бормотал магазин, – недоступна, как консервы, чиста, как полиэтиленовый пакет…

— Что это с ним? – перемигнулись окнами дома переулка. Уж они-то его прекрасно слышали!

— Крышу снесло у парня, — объяснил дом номер Четыре. – Влюбился, то есть.

— Серьезно? В кого же?

Четвертый дом махнул антеннами в сторону, где кокетливо выглядывал козырек недавно построенной парикмахерской. На вывеске буквы завивались, словно их подкрутили плойкой. Окна сияли, перила плавно выгибались, мигали неоновые огни.

— Хороша! – хмыкнули дома, рассмотрев здание парикмахерской.

— Ты мне на свете всех любимей и дороже, — продолжал бубнить магазин, но теперь складывая восторженную болтовню в стихи. – Тебе готов отдать сметану и горошек. Люблю твои перила все сильнее. Возьми в подарок, дорогая…

Он поерзал на месте и спросил:

— Не знаете рифму на слово «сильнее», уважаемые?

— «Орхидеи», — подсказал дом номер Пять.

— Орхидеи у меня не продаются. Твоей калитки колья наносят глубже раны. Проводкой пламенея, дарю тебе… А на слово «раны»?

— «Тюльпаны», может?

— Я же не цветочная лавка, где я возьму тюльпаны, уважаемый? – расстроился магазин. – Меня манят на крыше ясной блики, тебе преподнесу сейчас… сейчас…

— Гвоздики?

— У меня нет цветов, — затряслись стены, — ни орхидей, ни тюльпанов, ни гвоздик. Внутри меня одни банки со сметаной и горошком. Я ее не достоин!

Парикмахерская призывно мигала неоновыми огнями, но магазин задернул занавески и больше не смотрел в ее сторону.

У него от тоски сохло печенье, от досады морщились яблоки, от обиды кисло молоко. Жители переулка Строителей приносили продукты обратно и сердито махали руками, но магазин ничего не замечал.

— Нет, вы попробуйте эти конфеты, — Одеялкин из Второго дома открыл коробку и ткнул под нос хозяину магазина. – По-вашему, конфеты должны быть такими горькими?

Хозяин засунул шоколадный шарик в рот и тут же выплюнул его обратно, долго кашлял и запивал противным кислым молоком.

— Я верну вам деньги! – закивал он.

— Деньги! – махнул рукой Одеялкин. – А кто вернет мне сердце Подушкиной из седьмой квартиры? Вчера пришел на свидание – и что же? Она швырнула мне эту коробку в лицо! Ах, на душе у меня теперь горечь от ваших конфет!

Услышав последние слова, магазин вытянулся и задрожал. Как он понимал сейчас Одеялкина! И у него внутри была горечь разбитого сердца, но сейчас ее затмила сладость сострадания.

— Вот, возьмите эти, — хозяин протянул Одеялкину самую красивую упаковку. – Бесплатно.

Тот приоткрыл крышку и недоверчиво лизнул одну конфету. И тут же заулыбался, схватил новую коробку и большими скачками помчался к Подушкиной.

— Счастливый! – поглядел ему вслед магазин.

— Послушай, — постучал ставнями Пятый дом. — Так ведь если дамам можно дарить конфеты, то ты ничем не хуже! У тебя сладостей полные прилавки.

— Ты, правда, так думаешь? — магазин смахнул с крыши лишний сугроб, поправил покосившуюся дверь, разгладил занавески и громко, чтобы расслышала парикмахерская на другой стороне переулка, продекламировал:

— Я вашей крышей любоваться рад.

Примите от меня, родная…

— Шоколад! – закончил за него дом номер Пять.

— Для вас готов я сделать все возможное,

Дарю я с кремом и повидлом вам…

— Пирожное! — снова втиснулся дом номер Пять.

— Огнями вашими душа согрета,

Готов отдать с начинками…

— Конфеты!

— Ах, — засверкала неоновыми огнями парикмахерская. – Это вы мне?

— Вам, — прошептал магазин, но парикмахерская его расслышала. – Хотите ли вы стать моей верной подругой, обещаете проводить со мной дни и ночи и никогда-никогда не расставаться?

— Да, — потупила крышу парикмахерская.

— Во, загнул! Можно подумать, вас могут переставить на другую улицу, — рассмеялся Пятый дом, но Четвертый дернул его за провода и предупреждающе шикнул.

Отныне продукты в магазине стали такими вкусными, что в переулок Строителей прибегали за покупками жители из самых дальних концов города. А затем ноги сами несли их в новую парикмахерскую, сияющую счастливыми и влюбленными неоновыми огнями.