Сквозь тернии

Сквозь тернии


Ночь длилась мучительно долго. Казалось, стая голодных обезумевших псов набросилась на женщину и в дикой злобе рвала тело на куски. Туманился разум, но спасительное беспамятство не приходило. Скорей бы утро!
Когда в посветлевшем проёме окна старой саманной хаты появилось знакомое очертание клёна, боль начала отступать. Она приходила часто, когда заблагорассудится, и не было с ней сладу. Оставалось терпеливо ждать её ухода. Распятое на постели тело, медленно погружалось в объятия сладостного покоя, но сон не шёл… Туман в голове рассеялся. Какое счастье — встретить ещё один рассвет! Новый день, как всегда, будет насыщенным — надо ответить на письма, сделать пару телефонных звонков. Рукопись автобиографичной повести, давно вынашиваемая, ждала на столе. Взгляд Анны, скользивший по комнате, задержался на плетённой этажерке. Восемь сборников стихов, стоящих на верхней полке, были плодом тяжких многолетних трудов, гордостью и смыслом жизни. Это её дети, любимые, выпестованные. В них вся жизнь — чувства, надежды, чаяния. Улыбка озарила лицо.

Ей всего 35. Весь мир ограничен стенами комнаты, но друзья, коллеги по перу расширяли его до пределов Вселенной. Ах, как любит женщина приход весны! Оживает, будто подпитывается энергией родной земли, теплотой солнца, дивными ароматами цветения. Время, проводимое в альтанке, увитой плющом, дарило незабываемые впечатления.
Обострение болезни выбивало из привычной колеи. Медицина оказалась бессильной перед прогрессирующим полиартритом. Чёткая организованность и великая трудоспособность Анны помогали навёрстывать упущенное время. Всё необходимое для неё находилось в пределах досягаемости — тетради для записей, книги, телефон. Подолгу оставаясь одна, не тяготилась одиночеством. Это было благодатное время для творчества. К своему положению не привыкла — приноровилась. Приняла всё как должное и пошла тернистым путём из сумерок, сгущающихся вокруг, к свету, к совершенству. Ни дня без строчки! Постоянная работа над собой, оттачивание мастерства.
Невольно мысли увели в далёкое детство… А было ли оно?! Голод и пронизывающий до сердца холод были его антрибутикой. Прятались в погребе от налётов немецкой авиации. Поселились в нём надолго, когда в хате поселились немцы. Под ногами хлюпала вода. Заплесневелые стены источали неприятный запах. Меткой смерти пометила война мать и дочь уже тогда. Женщина увидела себя девочкой шести лет, звонко смеющейся. Скоро осень и она пойдёт в первый класс. Радость и гордость переполняли от предстоящего события. Представила себя маленькой птичкой, взмахнула руками-крыльями, пытаясь оторваться от земли. Вдруг вскрикнула от невыносимой боли, пронзившей всё тело. Так её спутницами стали боль и покорность судьбе. Уход из жизни матери. Шесть безуспешных операций. Обречённость.
Мачеха, встреченная враждебно, стала надёжной опорой. Учителя занимались с Аней дома, когда та возвращалась с очередной госпитализации. Рано проявился поэтический дар. Знакомство с поэтами, проводниками в мир творчества, способствовало публикации первых стихов. Поблажек на инвалидность никто не давал. С каким блаженством девушка прижимала к груди первую книгу, пахнущую типографской краской. Это был её первый ребёнок.
Проваливаясь в сон, подумала:
— Мне всегда везло на хороших людей.
Душа женщины, яркой талантливой, научившейся ценить каждый миг жизни, влюблённой в этот неповторимый мир, была заключена в тело шестилетней девочки. Её жалели — это читалось в глазах, это бестактно высказывали в слух. Она себя не жалела. Выкладывалась по полной — ни дня без строчки! Ей было что сказать миру.

Анна проснулась бодрая и отдохнувшая. Нахлынувшая радость от того, что за окном весело распевают птицы и боль не терзает тело, настроила на рабочий лад. На минуту задумалась… Совсем недавно стала лауреатом республиканской литературной премии имени Н.Островского.В её адрес было высказано много добрых слов, но...
— Почему все видят во мне стойкого борца?! Пусть увидят во мне женщину, удивительную, неповторимую. Счастливой женщиной пусть запомнят меня. Ни дня без строчки!