Вдохновение

В молодежное литобъединение имени Петра Комарова, дальневосточного поэта, лауреата Сталинской премии, меня привело простое любопытство. Мне было интересно познакомиться с людьми, которые могут так складно писать строчку за строчкой, да еще и в рифму.Меня приняли радушно, как равного, хотя я не написал ни одной строки. Начинающие и уже что-то напечатавшие поэты, читали, обсуждали стихи как свои, так и популярных и знаменитых авторов, спорили, восхищались и даже поругивали. Мне стало интересно, поэтому я задержался в литобъединении.

Среди нас были разные люди: рабочие, студенты, врачи и даже один летчик. Все с разным видением жизни, разным подходом к ней и своими идеями, как и положено творческому народу.Среди всех особенно отличался один поэт, одержимый идеей собрать деньги, купить винтовку и послать подарок во Вьетнам, который в ту пору вел освободительную войну против американцев. Но у него дело что-то не продвигалось.

Холодным январским вечером нас пригласили в краевое отделение Союза писателей на семинар, который проводил Сергей Феоктистов, автор слов знаменитой песни «Шуми, Амур, шуми, наш батюшка». В небольшом зале, мест на пятьдесят, нас набралось человек пятнадцать парней и несколько девушек. Руководитель секции поэзии рассказывал о мастерстве стихосложения, о правильных и избитых рифмах, об удачных и неудачных образах, приводя массу примеров, и читая наизусть стихи многих известных и неизвестных авторов. Сергей Георгиевич был прирожденным оратором, талантливым поэтом и очень интересным человеком и собеседником. Слушать его было одно удовольствие. Мы все как завороженные смотрели на рассказчика за трибуной.

И вдруг из боковой двери появилось диво дивное. Вышла высокая, стройная девушка с каштановыми волнистыми волосами, ниспадающими на плечи, в тонком облегающем белом свитере, в короткой кофейного цвета юбочке, капроновых чулках, придающих ногам цвет легкого загара и в туфельках кофейного цвета на высоком каблуке. Она смотрелась чудесно! А длинная нитка бус из крупного янтаря, перстень с камнем на руке и искусно со вкусом наложенный макияж придавали ей привлекательный шарм.

Девушка медленно прошла между первым рядом и кафедрой и села на свободный стул сбоку от кафедры, лицом к залу. Все немедленно уставились на нее. Не обращая внимания на присутствующих, но чувствуя произведенный эффект своим появлением, она картинно закинула ногу на ногу и повернулась вполоборота к залу, осчастливив своим взглядом докладчика.

Тот, совершенно не обращая внимания на нее, продолжал свой доклад.

Но какой тут к черту дактиль, хорей или хориямб! Все любовались длинными, стройными ногами незнакомки, ее округлыми коленками и пышными волосами.

Красавица в своей легкой и нарядной одежде посреди зимы, сильно выигрывала у сидящих в зале девчат, наглухо упакованных во все теплое, и у которых на ногах красовались зимние черные сапоги на каучуковой подошве – шедевр дизайна Биробиджанской обувной фабрики.

Сергей Георгиевич не мог не заметить слабеющий интерес к своему докладу, поэтому вскоре его закончил, сказав:

— На следующую встречу жду вас со своими стихами.

Такие семинары проводили обычно раз в три месяца. Приглашенный известный и авторитетный поэт, сначала читал теорию, а на следующей неделе слушал творчество молодых.

На практическом семинаре все рвались почитать свои творения.

Все стихи были о любви. Даже тот, который был, одержим идеей о винтовке, и писал только про гранаты и минометы, выскочил за трибуну и начал читать:

«Эти чудные колени

Разгоняют в сердце тени,

Как увижу вновь и вновь

Бьется в жилах жарко кровь… »

Слушая его длинное стихотворение, мне почему-то пришли на ум слова некогда популярной песни:

Ему чего-нибудь попроще бы,

а он циркачку полюбил.

Она по проволке ходила,

махала белою рукой,

И страсть Морозова схватила

своей мозолистой рукой…

— Вдохновение само по себе не приходит — его надо готовить!