Кукла

Наконец-то отец получил назначение на родную Украину, целых пять лет были они оторваны от «большой земли».

Марина замерла у двери 10-Б класса, в котором ей теперь предстояло учиться. Вместе с классным руководителем они вошли в кабинет. Увидев доброжелательные улыбки ребят, вздохнула с облегчением. На первом уроке она все разглядывала девчонок и была удивлена одной и той же прическе у каждой. Все выяснилось на следующем уроке, когда в класс вошла Зинаида Дмитриевна. Под восхищенными взглядами девчонок она проплыла, словно яхточка, к островку назначения – учительскому столу. Села и довольно улыбнулась своим, только ей одной известным, мыслям.

– Они хотят быть на меня похожи, чего-то ждут, – а вслух сказала:

          – Начнем урок. У нас новенькая?

Марина даже зажмурилась, когда она вошла. Женщина была такая яркая, красивая, изысканно, со вкусом одета и держалась уверенно:

– Ребята, а что идет завтра в нашем театре?

И вот уже одноклассницы живо обсуждают предстоящий культпоход в театр. Иногда вместо ответа на щекотливый вопрос Зинаида Дмитриевна просто отшучивалась. Но зато с ней можно было часами говорить о моде, без конца обсуждать мальчишек и кулинарные рецепты. Держалась она в такие минуты с достоинством, свысока поглядывала на говорящих, снисходительно улыбалась. Была спокойна и раскована. На Марину веяло холодом от ее красоты, манерности. Стеклянный взгляд, глядя на ребят, смотрел куда-то мимо. Зинаида Дмитриевна любила повторять, что в жизни нужно быть гибкими. Она сама никогда не кричала, не сердилась и всегда в запасе держала дежурную улыбку.

Как–то на переменке, когда Зинаида Дмитриевна заполняла журнал, к ней подошел Мишка Волынов и проныл:

– Зинаида Дмитриевна, у меня задачка не выходит.

– Мишка, ну что ты пристал к человеку? – спросила девочка, – Зинаида Дмитриевна не успеет из-за тебя заполнить журнал. Давай свою тетрадь. Мишка расплылся в довольной улыбочке и плюхнулся рядом с Мариной. Через пять минут учительница услышала:

– Мишенька, ты ведь тут числитель со знаменателем перепутал. Вот у тебя ничего и не вышло.

Однажды Зинаида Дмитриевна тяжело заболела и надолго слегла. Девочки часто приходили к ней, приносили лекарства, вызывали врача. Только в заграничных фильмах видели такие хоромы да в наших музеях. Здесь все било по глазам своим великолепием. Зинаида Дмитриевна оказалась гостеприимной женщиной, хорошей хозяйкой, угощала редкими фруктами. Все было красиво и изысканно. Приходили девочки к ней втроем. Учительница все расспрашивала Марину о Казахстане, об отце, о кочевой солдатской жизни. Как–то Зинаиде Дмитриевне было особенно плохо, и Марина осталась у нее подольше. Незаметно спустились на комнату сумерки, и учительница включила торшер:

– Знаешь, Мариша, вот так живешь на свете, ходишь на работу, бегаешь по магазинам, ни о чем не успеваешь задуматься. Всегда тебя окружают люди, но в суматохе дней некогда в них разобраться. И вот человек заболевает, все вдруг отступает на задний план. Ты уже никуда не бежишь, сломя голову. Магазины остаются, словно на другой планете, людям уже не до тебя. А ты лежишь вот так неделями в этих четырех стенах, словно на необитаемом острове, и в душе начинается своеобразная переоценка ценностей. Ты вдруг открываешь для себя окружающий мир по-новому. Сегодня с ужасом замечаешь, что на работе нужна, пока здорова, близкая подруга лишь позвонит поболтать. А вот вы, мои ученики, которых в обычной жизни серьезно и не воспринимаешь, на поверку оказываетесь стойкими оловянными солдатиками. И именно те, которые больше других трепят нервы, хулиганят, любят задавать каверзные вопросики. Хитро устроена наша жизнь.

Зинаида Дмитриевна замолчала и погрузилась в свои невеселые думы. Перед Мариной уже была не красивая кукла, а милая уставшая женщина, которая умеет грустить и улыбаться, умеет быть собой. Девочке захотелось утешить учительницу, отвлечь ее от горьких мыслей:

– Ну что Вы, Зинаида Дмитриевна, все Вас помнят и ждут, просто не хотят надоедать больному человеку.

– Нет, Мариша, обо мне еще никто так не заботился, – печально произнесла учительница. В этот миг Марину поразили ее глаза – в них словно теплый дождь прошел.