Мир! Труд! Май!

— Привет, милый! — крикнула Лиза с порога. — Смотри, что я принесла.

Саша выглянул в коридор. В руках у жены был советский фотоальбом в светло-коричневом переплете.

— Семейный архив твоей старушки? — улыбнулся он.

— Почти угадал, — ответила Лиза. — Это ее коллекция открыток.

Лиза работала в соцслужбе. Два месяца назад она познакомилась с Алевтиной Григорьевной.

— Старушка с норовом, — предупредила ее начальница. — И не скажешь, что инвалид второй группы.

Но «старушка с норовом» пришлась Лизе по душе. И Алевтина Григорьевна увидела в ней родственную душу.

— Лизонька! Заходи, милая! — встречала она девушку, и Лиза шла за ней на кухню, где старушка поила ее обжигающим чаем с пряниками, которые Лиза, втайне от своей подопечной, покупала за свой счет.

Сегодня Алевтина Григорьевна казалась уставшей. Она задумчиво мешала ложечкой чай, и Лизе вдруг стало жалко ее, одинокую и всеми забытую.

— Что-то случилось, Алевтина Григорьевна? — спросила девушка.

— Нет, рыбонька, ничего. Смерть моя близко.

— Ну что вы? Зачем так? — растерялась Лиза.

— Э, детка, чему быть — того не миновать. Пожила я достаточно. Богатства не нажила, да и к чему мне богатство? На похороны и есть — и славно.

Лиза помолчала.

— Ну, полно обо мне! Ты скажи мне лучше, муж-то у тебя хороший? Не обижает? А то я ему — ух! — и старушка потрясла в воздухе сухоньким кулачком.

Лиза улыбнулась.

— Не обижает. Он замечательный. А вы-то были замужем, Алевтина Григорьевна?

— Я-то? Нет, милая. Не дал Боженька ни детей, ни мужа. Всю жизнь свою на картинки потратила, открытки собирала.

— Открытки? Вот это да! А можно посмотреть?

— Конечно, рыбка! — Алевтина Григорьевна вышла из кухни и вернулась со старым альбомом с картонными страницами.

Лиза открыла альбом. Страница за страницей, открытки, открытки, открытки. «С 1 мая!», «С днем Труда!», «Слава Труду!», «Мир! Труд! Май!». Флажки, гвоздики, радостные пионеры с красными шарами.

— И все к 1 мая? — удивилась Лиза. — А почему именно эти?

— Время такое было, Лизонька! Верили мы в труд и в май. И я верила. Еще немного, думала, — и будет время счастливое икаждому по труду. Вот и трудилась, а заодно открыточки эти собирала. Верила. А потом перестройка, да и новое время. Вы молодые — другие. Больше в деньги верите, чем в труд. Не все, конечно. Ты вон со мной, старухой, возишься. Послал мне Бог отдушинку на старости!

Когда Лиза собралась уходить, Алевтина Григорьевна сунула ей альбом в руки.

— Возьми, детка. Мне-то ни к чему он больше, а ты, может, денежку заработаешь. Хоть худая, да коллекция!

Лиза не стала спорить.

— А вы все еще собираете открытки? — спросила она.

— Нет, рыбка. Раньше-то везде покупала. А теперь-то нет их, первомайских-то. Бывает, увидишь где — тьфу, пакость какая, и в руки-то взять стыдно!

— И что ты думаешь делать с этими открытками? — спросил Саша.

— Не знаю, может, и правда, кому для коллекции нужно.

«Продам советские открытки», — вбил Саша в поисковик и зашел на сайт коллекционеров.

— Эх, не разбогатеет твоя Алевтина Григорьевна на открытках, — откинулся он в кресле. — Вот смотри.

«Продам советские открытки. 5 рублей штука», — прочитала Лиза.

— Бедная Алевтина Григорьевна, — горько усмехнулась девушка. — Ее мечты по пять рублей продаются.

Саша обнял жену, и они снова стали листать картонные страницы.

— А знаешь что? — сказала Лиза. — Я не буду их продавать.

На компьютере был открыт раздел «Объявления».

«Куплю советские и новые открытки к 1 мая», — ввела она и нажала «Enter».