Абсурда драма с прологом и эпилогом

Пролог

В эфире телеканала «ТВ-ИН» ведущий программы «Утречко» представляет известного поэта, лауреата международных литературных конкурсов, автора двух поэтических сборников.

Один из вопросов гостю программы:
— А вот если бы Вы не были поэтом, кем бы Вы стали?
— Не знаю – это плюс или минус, но, кроме творчества, мне мало что в этой жизни интересно. Я не бизнесмен и даже не регистратор в детской поликлинике.
— Это к счастью, я думаю, — говорит Артём Чуриков. — Для нас всех.

Хушь плачь — как писал классик в «Опальных рассказах».

Последние четыре года я работаю регистратором в детской поликлинике.

Правда, я не думаю, что это к счастью. Ни для меня, ни для руководства.

Я не пою, сидя на унитазе…

Как я попала в детскую поликлинику, имея высшее книготорговое образование и почти тридцать лет стажа работы по специальности, рассказывать не буду.

Скажу только — должен ведь кто-то и в поликлиниках работать, в том числе и в регистратуре.

Всё, вроде бы, ничего – привыкаю к беспределу, хамству родителей (некоторые из них не старше моего сына), пофигизму руководства и нищенской зарплате.

Реально отравляет существование одна деталь – неисправность служебного туалета. Течёт бачок, да как-то прямо на пол, и постоянно в помещении на полу огромная лужа.

В один прекрасный день в туалете появилась ИНСТРУКЦИЯ. Я не сразу даже её прочитала – некогда: в регистратуре постоянные очереди. А когда, наконец, нашла время ознакомиться, поняла — Задорнов отдыхает!

А персонал в поликлинике воспринимает инструкцию серьёзно – закрывает дверь на запорное устройство, не занимает туалет более 30 минут.

Текст документа приведу в комментариях, иначе не уложусь в 3500 знаков.

Подхожу к завхозу.

— Ольга Фёдоровна, это кто же такую инструкцию придумал?

— Заведующая распорядилась повесить.

— А слесаря вызвать она не давала распоряжения?

— Вы что – не знаете? Нет денег на ремонт, нет необходимых деталей.

Подхожу к старшей медицинской сестре.

— Ирина Сергеевна, когда же туалет отремонтируют?

— Нет денег на ремонт. Идите в свою регистратуру.

Всё понимаю, но противно ходить по поликлинике в мокрой обуви.

Иду в свою регистратуру. По дороге заглядываю в стол справок, где Ольга Ивановна жалуется на то, что новые джинсы, извините за подробности, намокли снизу при использовании туалета по прямому назначению.

И так день, другой проходит. И народ в поликлинике попривык к наличию инструкции и даже не пытается использовать её в гигиенических целях.

И тогда я делаю ход конём. Утром — до начала смены — размещаю рядом с инструкцией свой комментарий:

«ЁПТ!

Я НЕ ПОЮ, сидя на унитазе и НЕ СТУЧУ по трубам, НЕ БРОСАЮ в унитаз огурцы и иные предметы, НЕ ПЛЮЮ и НЕ СМОРКАЮСЬ на пол, НЕ РАСПИВАЮ спиртные напитки в туалете и не веду в этом помещении СЕКРЕТНЫЕ ПЕРЕГОВОРЫ.

А ЖАЛЬ…

Нас за идиотов держат, что ли?

УВАЖАЕМЫЕ ГОСПОДА РУКОВОДИТЕЛИ!

Пожалуйста, наведите порядок во вверенном ВАМ структурном подразделении. Если нет денег на ремонт, может быть, дать распоряжение санитарке, приходящей на 1,5 часа вечером, чтобы она работала полный день и подтирала своевременно, а ещё лучше – после каждого посещения сотрудников, детей и иных, ДОПУЩЕННЫХ НА ОБЪЕКТ ЛИЦ?

Или обращаться напрямую к Путину?»

Скотчем закрепляю на двери изнутри и иду в свою регистратуру.

Персонал поликлиники воспринимает мой комментарий серьёзно – проводят служебное расследование и выявляют автора. С левого берега приезжает сама Руслякова (наш главный врач!) посмотреть на это безобразие — не на текущий бачок, к слову, а на меня. Заведующая поликлиникой Людмила Леонидовна вызывает меня в свой кабинет и говорит:

— Такая инструкция висит во всех отделениях 3-й детской больницы.

Эпилог

Найдены и средства, и детали, и слесарь, знающий своё дело и трезвый, к тому же.

Руслякова открыто заявляет, что найдёт любую причину уволить меня по статье.

— Кто дал вам право писать это? – орёт она на меня.

…Прошло три с половиной года. Я по-прежнему работаю в детской поликлинике. Многие решения руководства напоминают мне эту инструкцию.

Если, в целом, по стране ситуация такая же — это уже не анекдот.

А замечательный молодой поэт, о котором идёт речь в прологе – мой сын.