«Калинка моя…»

Мне не было тогда ещё и шести лет… Знойным летом 1943 года шли жестокие бои на родной курской земле. После освобождения от фашистов в нашем селе Солонец-Поляна остановилось на короткую передышку небольшое воинское подразделение, и в нашем доме разместился медсанбат.

Раненых было много. Они лежали всюду: на лавках, на лежанке, на полу, в сенях и даже во дворе, под яблоней. Мама помогала медсестрам Гале и Наташе (имена их я запомнила!), носила воду из колодца, стирала солдатское бельё, ухаживала за ранеными. В медсанбате был патефон и несколько пластинок. Помню этот маленький тёмно- синий ящичек, стоявший на столе в красном углу, там, где в ярких, вышитых крестиком, полотняных рушниках висела старинная икона Божьей Матери « Утоли моя печали». Веселый красноармеец открыл этот ящичек, покрутил в нём ручку и положил на середину чёрную тарелку, а на неё осторожно опустил блестящую головку, похожую на шляпку, поразившую моё детское воображение.

И тут началось такое… Это невозможно передать словами… Откуда-то снизу полились чарующие звуки, пленившие меня так, что я, раскрыв рот, не могла двинуться с места и стояла у краешка стола, пытаясь заглянуть внутрь этого волшебного ящичка и увидеть этих поющих человечков…

Такого многоголосия и такой гармонии звуков я еще не слышала. Моё сердечко переполняли неизъяснимый восторг и удивление: «Где же эти люди, что так хорошо поют?!»

Запомнила одну фразу: « Спать положите вы меняяя… », а дальше будто волной накатывало: «…линка…линка моя…» Это повторялось много раз, и на душе становилось легко и весело. Раненые тоже слушали, улыбались, кто-то тихонько подпевал… Солдат взял меня на руки, посадил рядышком на лавку, перевернул тарелку на обратную сторону, подкручивая ручку. А мне так хотелось, чтобы снова зазвучало «Под сосною, под зеленою…»

Так в мою жизнь вошла народная песня. Помню, как бабушка Анюта, стоя за ткацким станком и ловко перебрасывая между нитями полотняной основы быстро снующий челнок, напевала своим грудным голосом: Ой, ты мой родименьк-ааай, да на чужой сторонушк-е-ее», именно так: «родименьк-ааай», с каким-то особым завыванием, будто голосила. Только спустя много лет я узнала, что эта особая манера пения, с «закличкой», характерна для певуний Белгородской и Курской областей.

Помню, когда отец вернулся с войны, то первым делом обзавёлся тульской гармонью. «Папа, а ты «Калинку» сыграешь? – робко спросила я. – А ты спляшешь?- и его чуткие пальцы быстро подобрали знакомую мелодию, а мои ноги уже сами пошли в пляс! «Калинка, калинка моя! В саду ягода малинка моя!»

Прошло много лет, и как же сердце встрепенулось птицей, когда под мою любимую «Калинку» лихо отплясывала на льду выдающаяся фигуристка Ирина Роднина в паре с Александром Зайцевым на чемпионате мира по фигурному катанию (1973 год, Братислава )!..

Это было захватывающее зрелище! И мы даже не заметили, когда произошёл сбой со звуком и музыка прекратилась, но танец продолжался в том же быстром темпе и был с блеском исполнен до конца, под ритмичные аплодисменты благодарных зрителей. «Калинку», так же, как и «Катюшу», знает и любит весь мир! Её невозможно заглушить, остановить, прервать… Она бессмертна!

О том, как её исполнял легендарный ансамбль Александрова, можно рассказывать бесконечно… Сейчас я не могу без волнения и тяжелой грусти вспоминать об этом, зная о недавней страшной трагедии, унесшей жизни таких талантливых сынов нашей Родины… Слезы ручьями текут по щекам, я их не замечаю, только слышу эти стройные голоса… О, этот незабываемый тенор Евгения Беляева, его медленный запев: « Под сосною, под зеленою…», когда высокий трепетный голос взмывает ввысь, летит в поднебесье и льется так легко и свободно, что душа радуется от неизбывного восторга, и — вдруг начинает ускоряться темп, достигая такого невероятного prestissimo, что дух захватывает… В ней и тоска по большой любви, и широта души, и русская удаль… Нет, это какое- то чудо, волшебство! Вроде и слова-то простые, и ничего-то замысловатого в них нет – а так за душу берёт! Такая она, моя «Калинка», наша «Калинка»!