Хор в переулке Строителей

В переулке Строителей на каждом дереве птицы рассказывали прохожим о хорошей погоде. Они, не смолкая, пищали и выводили трели.

— Откуда у них столько электроэнергии? – поразился дом номер Пять. – Орут с утра до ночи.

Чьи-то водосточные трубы тихо засвистели в такт птичьему гвалту.

— Седьмой, это ты расчирикался? – удивились все дома. – Поешь, что ли?

— Пою, — признался он. – Хорошо выходит?

— Громче бы. Вот как надо! — дом номер Пять набрал в трубы побольше воздуха и прогудел.

Птицы на дереве испуганно чирикнули и замолкли.

— Слушайте, а может нам хор организовать? – обрадовался дом номер Четыре. – У домов на соседней улице стекла от зависти лопнут. Только, чур, репетировать вполголоса, а то сюрприза не получится.

— А споемся?

— Споемся. Я вам антеннами дирижировать буду. Ну-ка, гудите все разом!

Водосточные трубы в переулке Строителей зашуршали, откашлялись и загудели. Дом номер Четыре прислушался:

— Одни басы. Нам альта не хватает.

— А вон магазин на углу стоит. Пусть он тоже поет, у него голос как раз подходящий.

— Что вы, уважаемые, — испугался магазин. – Какой из меня певец? У меня и слуха нет, и водосточные трубы маленькие, и вообще я не дом, а так продовольственное строеньице. Я здесь спокойно постою в углу, не обращайте внимания!

— Значит, мы тут петь будем, трубы свои надрывать, а он спокойно в углу стоять будет! – возмутился Девятый дом.

— Да я вам всю песню испорчу, уважаемые! Надо мной будут смеяться все соседние улицы, уважаемые!

— Ты слышал: нам высоких голосов не хватает? Не подводи коллектив, уважаемый, — передразнил Девятый, но магазин испуганно замотал занавесками и захлопнул форточки.

Дома продолжали репетировать. Магазин приоткрывал форточки, прислушивался к стройному гудению труб и бормотал: «Нет-нет, какой из меня певец, мое дело капусту да горошек продавать…»

Но ночью, когда дома засыпали, он вдыхал глубже и старательно выводил водосточными трубами песни. Потом виновато кашлял:

— Вот привязалась мелодия… Кхе-кхе…

Однажды магазин так увлекся, что пел и пел до самого раннего утра, ничего не замечая. Дома успели проснуться, и тут уж услышали его вдохновенное гудение.

— Во дает! – прошептал Пятый. – Птенчик наш голосистый.

Магазин допел куплет, и только тогда огляделся. На него пялились все окна переулка Строителей.

— Ой, что же вы так рано проснулись, уважаемые? А я тут… трубы решил прочистить, заржавели маленько, ну и…

— А ты не мог бы, — наклонил антенны Четвертый дом, — точно таким же образом почистить трубы на нашем завтрашнем концерте? Ну, раз они у тебя такие ржавые.

— Вы опять за свое? – расстроился магазин. — Я ведь вам уже сказал, что никуда не гожусь.

— Знаешь что? – погрозил Девятый. — Если ты не согласишься петь, мои Мячиковы с первого этажа больше не купят у тебя ни сметану, ни горошек, ни вареники. Понятно?

— А мои Карамелькины никогда не купят пряники. Вот! – подхватил Восьмой.

— Объявляем голодовку! – хлопнул форточкой Пятый. – Ура, товарищи!

— А как же вы им прикажете, жильцам-то своим, не покупать ничего? – удивился дом номер Шесть, но все дома сердито на него глянули: «подыграть не можешь, плоскокрыший?»

— А мы входные двери захлопнем, — невозмутимо парировал дом номер Девять. – Крепко-накрепко, что и выйти никто не сможет. Голодовка, товарищ.

Магазин насупился и задвинул занавески.

— Ну, что, давайте споем еще разок? – предложил дом номер Четыре, и в переулке снова послышалось стройное гудение водосточных труб. Магазин слушал песни и тихо вздыхал.

— А как вы думаете, у меня нормально выходит… ну, это пенье? – спросил он, когда трубы замолчали.

— Бесподобно! Ты еще сомневаешься?

— Я тут подумал, уважаемые, что завтра попробую песню одну-другую…

— Ур-ра!

На следующий день во всем переулке Строителей крыши торжественно блестели. Дом номер Четыре изящно взмахнул антеннами, и во дворах послышалось синхронное переливчатое гудение. Теперь оно стало таким громким, что широкой рекой потекло на соседние улицы.

— Что это к нам в переулок оркестр какой приехал? – выглядывали из окон жители и удивленно озирались.

Особенно прекрасная мелодия слышалась со стороны маленького неприметного магазина, но как жители не смотрели, не могли углядеть рядом с ним никакого музыканта.