Источник семейного тепла

Бывают в жизни моменты, когда наступает аппатия и хандра. Может быть, случилось что-то совсвем не радостное, а может и беспричинно. И каждый человек справляется с этим по-своему: кто-то много гуляет, кто-то спит, кто-то пьет таблетки. У меня был свой антидепрессант. Он стоял у бабушки в доме и занимал главное место в центре стола. Это был самовар. Сложно представить, что кто-то в 21 веке еще им пользуется, а бабушка с дедушкой пользовались. Он перешел к ним от дедушкиных родителей.

Семья у нас большая, у бабушки с дедушкой четверо детей, пять внуков и девять правнуков. Собираться всем вместе не всегда получалось, но если собирались, то дом превращался в маленький муравейник. Взрослые суетились, готовили на стол, дети бегали, пищали, играли, и только бабушка и дедушкой сидели и смотрели на все это, расплываясь в улыбке, как будто не верили своему счастью. Потом было застолье, обсуждали проблемы, новости, политику, спорили друг с другом. И невидимой нитью всех связывало одно: все ждали момента Х, когда на столе появлялся он – отдушина этого дома, источник умиротворения.

«А зараз будымо чаювать!» — говорил дедушка (ох уж этот кубанский диалект!), когда приносил сухие листочки малины и смородины. Он готовил их с весны, рвал самые молодые. Их нужно было успеть собрать до появления ягод, тогда они не потеряют свои витамины.

Потом все шли на улицу, где дедушка топил щепками самовар и раздувал его тем самым сапогом, которому вот-вот стукнет сто лет. «Копченый сапог», так называет его папа, впитал в себя частичку каждого чаепития за это столетие. Он необыкновенно пахнет дымом. Мужчины становились вокруг самовара и каждый старался дать дедушке совет, как будто знали в этом деле больше него: «Поддай жару! Всё, можно раздувать! Не мало ли щепок?» А дедушка, слушая советы, только хитро улыбался.

И вот самовар ставили на стол. Все спешили сесть. Бабушка открывала краник и наливала воду в чайник. Самовал урчал, пыхтел, плевался водой, но бабушка легко его усмиряла, показывая кто в доме хозяин. Когда чай уже был в чашках, в комнате стоял летний ягодный аромат. За окном осень и слякоть, а в доме лето и тепло. Момент Х наступал. Все замолкали. Можно было услышать только «Дааа..», «Эх, хорошо», «Ммм…», «Ааа…». В одно мгновение все становились телепатами и могли общаться без слов. Звяканье ложек, шипение самовара, вздохи удовольствия — все это соединялось в музыку, которую можно было слушать вечно. Это было невероятное успокоение души, казалось, все только ради этого и собрались. А самовар стоял на столе, такой большой, пузатый, блестящий, довольный, как будто говорил: «Да, это я сделал! Это из-за меня вам сейчас хорошо, я молодец!»

От него всегда исходило тепло, даже когда он стоял пустой. В солнечные дни, когда лучи попадали на самовар, он отражал их по всей комнате, и комната заливалась янтарным светом. В пасмурные – он наполнял дом необычайно волшебной атмосферой. Наверное, во многом благодаря этой атмосфере, этом уюту, который он создавал вокруг себя, я и люблю осень.

Бабушки с дедушкой уже нет, внуки в разных городах. У всех свои заботы. Чайники в квартирах электрические. Они удобные, но не душевные, не живые. А ОН живой. ОН – центр нашей семьи. ОН все еще стоит в маленьком домике, где живет мой дядя. ОН зовет каждого: «Приезжайте, я угощу вас самым вкусным чаем в вашей жизни! Не забывайте обо мне!». И довольно подмигивает.