Коллекция камней

Американец Тони Гор был выходцем из России. В далекие доперестроечные времена у себя на Родине он звался Антоном Гордецким и подвизался в одном из ленинградских вузов на должности ассистента. За вызывающую фамилию и вечное стремление совать всюду свой нос начальство не любило Антона и постоянно мечтало его куда-нибудь сбагрить. И такой случай представился.

То было время первых робких сношений с дальним зарубежьем. В их вуз из Бостона пришло приглашение выделить на годовую стажировку молодого специалиста в области информатики не старше тридцати лет и сносно владеющего английским. Антон идеально подходил под эти требования. И хотя до слез было обидно устраивать этому мерзавцу такую лафу, начальство все же отправило его в далекую Америку — дабы по возвращении использовать полученные им знания на благо родного института.

Но, пожив с месяц вдали от нашего рулевого, Антон почувствовал неодолимое желание никогда больше не попадать под его руководство. Первое время руководство института периодически давило на его маму, оставшуюся в десятиметровой комнатке многосемейной коммунальной квартиры. Маме дважды за счет института устраивали переговоры с беглецом, чтобы та уговорила его вернуться.

— Тошенька, неужели тебя не мучает ностальгия?— робко спросила мама в их первый разговор вместо того, чтобы обрушить на него град упреков.

— Мама, ностальгия кончается при первом же воспоминании о нашем коммунальном туалете.

У Тони была одна страсть: красивые камни. Ее он унаследовал с далекого детства. Его мать происходила из старинной дворянской семьи. Вихрь революции одним махом уничтожил всех ее членов за исключением двух сестер. Старшая сестра вышла замуж за красного командира и приютила у себя младшую. Они зажили тихой жизнью, стараясь не привлекать к себе внимания. Но не получилось. Красный командир со всем семейством был вскоре репрессирован, но маму Антона почему-то не тронули. Она уехала в Ленинград и стала работать на заводе.

Первое время мама страшно боялась, что за ней вот-вот придут и заберут. Когда во двор заезжала черная машина, она пряталась под кровать. Завидев издали военного, сворачивала за угол и пробиралась к дому дворами, путая следы. Но со временем решив, что о ней забыли, перестала пугаться каждого встречного и зажила спокойней.

Мама никому не рассказывала о своей прежней жизни — только Антону и непременно шепотом. От старшей сестры ей остались два старинных кольца: одно с рубином, другое с сапфиром. Они были тщательно спрятаны, и лишь изредка Антону дозволялось ими полюбоваться.

— Это настоящие камни, — внушала ему мама, — не вареные, не то, что теперешние. Им цены нет! Пусть лежат на черный день — мало ли что.

Мальчик любил рассматривать камни на просвет. Красные и синие огоньки, вспыхивавшие в них, казались ему отблеском далекой сказочной жизни, которой жили когда-то его репрессированные родственники.

Ни он, ни его мать так до конца и не поняли: за что их убили. Ведь надо быть поистине чудовищем, чтобы у тебя захотели отнять жизнь подобные тебе существа. Но, по словам матери, все их родные представляли собой цвет русской интеллигенции и были добрейшими людьми — за исключением разве что мужа сестры, у которого действительно руки были по локоть в крови после участия в раскулачивании. Но и его в знак благодарности родная власть не замедлила отправить на тот свет вместе со всем семейством.

Ведь они были такими же, как мы, — с содроганием думал мальчик. — Как им, наверно, было больно и страшно, когда их убивали. О чем они думали в тот момент? Наверно, все пытались понять: за что? А может, надеялись, что в той, другой жизни, им будет лучше, чем в этой? Вот если бы это оказалось правдой.

Став Тони Гором, он не утратил страсти к красивым камням и начал их коллекционировать. Мамины кольца после ее смерти бесследно пропали, будто их и не было вовсе. На вопросы Антона, куда подевались вещи, соседи только пожимали плечами и разводили руками. И он плюнул на поиски. Заказал по памяти похожие кольца и иногда, в минуты острой тоски принимался рассматривать камни на просвет. С этих камней и началась его коллекция.