Зелёная еловая веточка

Мои родители, простые крестьяне, жили в хуторе Свобода на берегу реки Маныч. До революции назывался он Платовкой. По воспоминаниям старожилов, в этих заповедных манычских плавнях были охотничьи угодья атамана Платова. Ещё говорили, что эти места были сказочно красивы, а хутор утопал в тенистых садах и роскошных палисадниках. Улицы были ровные, широкие, а на них стояли высокие казачьи курени с голубыми ставнями и белыми резными, как кружево, наличниками.

При коллективизации большая часть казаков была раскулачена и выслана вместе с семьями, а их курени были перевезены в районный центр. Так в хуторе появилось много пустырей.

Перед войной жизнь в хуторе стала понемногу налаживаться. Хуторяне собирались по воскресным дням на бывшей церковной площади, это был центр хутора. Здесь же на столбе висел репродуктор. Люди собирались послушать радио, поделиться хуторскими новостями, обсудить дела. Мои родители тоже ходили на эту площадь. Там и узнали страшную весть, что началась война. Почти все мужчины хутора по первой мобилизации были взяты на фронт, и мой отец — тоже. Уходя на фронт, он просил маму сберечь детей. Она ему обещала и выполнила его просьбу.

Мне было около двух лет, но я убеждена, что помню день проводов. Провожали отца мы всей семьёй. Шли узкой дорожкой заброшенного сада. Отец нёс меня на руках. Вдруг он остановился, опустил меня на полянку зелёного спорыша, а сам полуприлёг около меня и говорит: «Зиночка, дочечка, дай пузочку поцеловать». Я охотно приподняла платьице, папа, щекоча, целовал меня в пузочку, забавно пырхая губами, а я весело заливалась смехом. Память об этой минуте осталась у меня на всю жизнь.

Проводили мы отца на войну, и в доме поселилась тишина. Мы, дети, притихли и в одночасье повзрослели, не озоровали и не заводили весёлых игр. Со дня проводов от отца долго не было писем. Мама и бабушка волновались, думали, что он погиб. Их тревога передалось нам. Мы понимали, что с папой что-то неладно.

Немцев в хуторе пока не было. Мама продолжала работать в колхозе. Скот отправляли вглубь страны, увозили запасы продовольствия, оставляя прожиточный минимум, пряча его от немцев. Часто женщин брали на укрепление линии обороны. Они копали траншеи и ставили противотанковые надолбы.

С фронта стали приходить похоронки. То и дело слышались горькие причитания то в одном, то в другом дворе. А фронт всё ближе и ближе подкатывал к хутору. Уж слышна была канонада, и по ночам виднелось зарево. Это горели ближние города и станицы.

А от отца всё ещё не было писем, но мама и бабушка продолжали ждать, не теряли надежды. И вот наконец почтальон принёс от папы письмо. С замиранием сердца мама открыла конверт, а в нём кроме письма лежала ещё маленькая зелёная еловая веточка. Мама с удивлением и радостью воскликнула: «Мамаша! Деточки! Посмотрите, какой привет нам прислал отец!»

Письмо читал старший брат Саша. Мы видели, как светлели лица у мамы и бабушки, как радостно загорелись их глаза, а слёзы катились по щекам. Но это были слёзы радости. Она передалась и нам, мы с сестрой Валей прыгали и хлопали в ладоши.

Папа писал, что по дороге к месту назначения их поезд разбомбили. Они оказались в окружении, пробивались к своим с тяжёлыми боями и большими потерями. Шли брянскими лесами. Вот оттуда эта маленькая веточка. Она стала для мамы символом веры, любви, терпения и стойкости духа. Мама завела её в рамочку под стекло и берегла, ка зеницу ока. Веточка помогала ей в годы войны преодолевать невероятные трудности и удары судьбы, помогала ей жить и бороться за жизнь своих детей.

Я хорошо помню День Победы, эту великую радость и большую боль. Мама и бабушка тоже радовались вместе со всеми хуторянами, а вернувшись домой, горько плакали. Помню, всей семьёй сели мы за праздничный стол. На нём стояла фотография отца, в рамочке его еловая веточка и зажжённая свеча рядом. Мы долго сидели за столом, вспоминали отца, каким запомнили его. Вспоминали довоенную жизнь, как нам было хорошо всем вместе.

С той поры у нас традиция: собираемся всегда в дни рождения отца и мамы, в день гибели отца и в День Победы.

А теперь поминаем и маму, а на её могиле посадили ель. Растёт там красавица-ёлочка с 1991 года.