Тузик

В самые трудные моменты жизни Судьба всегда посылала мне на подмогу… собаку. Так случилось и в тот раз. Двенадцать лет назад умер от рака мой муж. Я пребывала тогда не только в мрачном настроении, но и в одичалом состоянии — почти полгода не выходила из дома, кто пережил, тот знает, — ракового больного без присмотра не оставишь… После поминок стало тянуть куда попало — лишь бы не оставаться одной дома в звенящей от резко образовавшегося одиночества тишине.

Постепенно заметила, что улица изобиловала собаками: пришлыми, бездомными, разных мастей и норовов… Их всех объединяло крепкое желание подраться и волчий аппетит. Среди собак барахтался соседский чёрный щенок. Ему приходилось хуже других — кусали все, кому не лень, а съестного не особо перепадало… Выходя из дома, я начала захватывать с собой для щенка то косточку, то сосиску. Врать не буду, еда ему не доставалась, она даже до земли не долетала. Оголодавшие псы заглатывали мои гостинцы ещё в воздухе, на лету… Я стерпела раз, другой, а на третий раскидала их пинками. До сих пор помню, как особенно смачно лязгнула от удара челюсть у мамаши щенка — наглой здоровой сучки. Прошу прощения за правдивый рассказ, но красиво сочинять и облагораживать уродливую со всех сторон ситуацию, думаю, ни к чему. Надо честно признать, что люди и собаки, случается, живут во всяких условиях. А в моём маленьком северном городке, где трусливые и слабые не выживают, жизнь совсем наособицу: тучи комаров летом, собачьи свадьбы круглый год, медведи-шатуны после пожаров или от бескормицы рыскают по огородам или по городским помойкам, тюрьма и зоны кругом, зимой мороз за пятьдесят градусов — эти факторы существенно влияют на характер. А тут ещё и похороны пришлось пережить… Драться, однако, больше не пришлось, потому что собаки — народ умный и памятливый, и примерно месяц-другой я тихо-мирно подкармливала щенка.

Потом с горя на шестом десятке лет поступила в Литературный институт в Москве, а вернулась домой после установочной сессии уже через два с половиной месяца. Сама щенка я бы не признала, — настолько он вырос. Мне оставалось лишь изумлённо взирать, как красивый чёрный пёс с радостным визгом и восторженным лаем прыгал вокруг меня, когда я с сумкой и немалым опасением пробиралась домой с рейсового автобуса в полутьме по улице.

После возвращения снова потянулись мрачные дни — от горя всё же не убежишь… Выручал Тузик. В любую погоду он провожал меня в город. Бежал впереди и расчищал передо мной улицу. Тех собак, которые не успевали удрать, сваливал с ног и держал с придавленным горлом, пока я не проходила мимо. Встречные прохожие либо шарахались по сторонам, либо гневно ругали меня за то, что я выпускаю на улицу столь огромную собаку. Мы с Тузиком молчали, оба старались не лаять в ответ. Людей он не трогал, а я не собиралась оправдываться, разъясняя всем встречным и поперечным, что это соседский пёс, который разгуливает лишь по своей воле, когда и где сам захочет. Довольно скоро к нам привыкли, прохожие перестали пугаться, а окрестные собаки ещё быстрее людей запомнили, что я тузикова, и по этой важной причине им нельзя меня трогать. А я искренне радовалась дружбе с соседской собакой, защите и покровительству — временами даже казалось, что так сильно меня ещё никто не любил. Без сопровождения я вряд ли смогла бы так же часто выходить из дому, потому что пришлых и домашних собак на улице скапливалось по-прежнему много, они часто грызлись между собой, а однажды в славной драке откусили голову мелкому кобельку на глазах у хозяйки, пока та искала дрын поувесистее, чтобы их разогнать.

Однажды летом поздним вечером мы с Тузиком возвращались домой. Возле соседа гужевались подвыпившие мужики.

— Юрка, ты почему разрешаешь своей собаке её провожать? — начали они дразнить соседа.

— Тузик, ко мне! Ко мне, сказал! Тузик! — строжился пьяный сосед под хохот собутыльников.

Тузик даже головы не повернул в его сторону, как шёл сбоку, так и продолжал идти, только успокаивал взглядом: «Не бойся. Я рядом, и никому не дам тебя обидеть». Он довёл меня до ворот, а потом, как обычно, улёгся спать на опилки под моим окном.

Больше Тузика я не видела. Искала, тосковала, ждала… Да только той ночью Тузик бесследно сгинул… Как оказалось, навсегда…