Реальность

Теплые брызги сверкали в лучах заката и щекотали лица двух уставших людей, сидящих на берегу. Мужчина с седыми висками смотрел вдаль, а молодая девушка, крепко вцепившись в его руку, смотрела вниз, на камни.

— Нельзя тебе так переживать, — сказал мужчина и слегка улыбнулся. – Ничего не изменишь.

Девушка закрыла глаза и набрала полные легкие сладкого воздуха.

— Я и не переживаю.

Из воды выпрыгнула блестящая рыбина и с громким всплеском исчезла в речном потоке. Мужчина тяжело вздохнул.

— Ты не можешь меня обманывать, помнишь?

Девушка вскочила и с размаху бросила в воду первый попавшийся камень.

— Ты думаешь, что со мной что-то не так?

— А ты думаешь, что с твоим миром?

— Жизнь не должна состоять из работы, — фыркнула она, сдерживая злобу, — и родных мы должны видеть чаще, чем раз в месяц. Потому что в любой момент они могут умереть. Ты помнишь, когда последний раз видел маму? Я вот уже забыла. Я не хочу жить в мире, где ничего нельзя изменить. Эта монотонная работа, эти люди. Одни и то же каждый день, — девушка подняла большой камень и бросила в реку, и та бесследно его поглотила. — Как ты мирился с этим?

— У меня не было выбора.

— Но выбор есть всегда!

— Да? И какой был твой последний? Макароны или гречка?

Девушка нахмурилась.

— Твой мир принадлежит обществу, — проговорил мужчина, обнимая дочь сзади, — а общество – это единый организм. Если ему нужно, чтобы ты работала, значит нужно работать. Если ему нужно, чтобы ты спала раз в месяц и раз в месяц виделась с родными, значит так и будет.

— Не осталось у меня родных.

Мужчина обнял дочку еще сильнее.

— Но так было не всегда, ведь правда? – прошептала девушка. — Я чувствую это. Я чувствую, что этот мир, — она обвела руками реку и лес, освещенные темнеющим закатом, — этот мир наш истинный, в этом мире мы должны жить. Не в тех железных коробках с проводами и компьютерами, а здесь.

Мужчина вздохнул полной грудью.

— Я боюсь, ты сможешь увидеть все это только во сне.

Солнце скрылось за листвой деревьев, и на двух уставших людей опустилась ночь. Девушка чувствовала, что руки ее отца начинают слабеть. Она обернулась и обессилено прошептала:

— Я не хочу уходить.

— Я знаю, Женечка, я знаю.

***

Старые колонки прохрипели голосом главного врача:

— Отдел номер шестьдесят семь. Сто пятнадцать человек, — доктор откашлялся и постучал по приборам. — Работа сознаний возобновлена, физиологические процессы приведены в норму. Просим вас медленно подняться и проследовать за медсестрами к выходу.

Женя невольно зевнула и села на кушетке.

— Как укол? — К ней, сверкая сочувствующими глазами, наклонилась Лена, самая молодая сотрудница. – А то я помню, месяц назад у тебя синяк был на всю руку.

Женя собрала все силы в кулак и выдавила улыбку:

— В этот раз намного лучше.

— Медсестра новенькая, приноровилась, – кивнула Лена. – Тебе что-нибудь снилось?

Женя набрала полные легкие кислого пропахшего медикаментами воздуха, и внутри ее все сжалось. Где-то глубоко остался вкус свежей листвы и сладкой речной воды, и девушка вновь пообещала себе никогда не отпускать это чувство.

— Снилось ли мне что-нибудь? – повторила она. — Нет, конечно. Не для того нас сюда приводят, чтобы мы сны смотрели.

— А мне тут идея в голову пришла, — глаза Лены загорелись. — Представляешь, если бы мы спали каждый день, и каждый день видели сны?

Женя подняла уставшее лицо и прошептала:

— О таком мы можем только мечтать.