Сон Веры

— Коля, а ты сегодня вообще спать собираешься?

Вера стояла у окна и всматривалась в силуэт мужа, чинившего машину в гараже.

Летние сумерки обволакивали густым теплом. Еще немного, и ночь внезапно опустится на землю, принесет тишину, в которой отчетливо слышен каждый звук – шелест листьев, скрип ворот, лай собаки где-то вдалеке.

— Я скоро. Да ты ложись. Иду я.

Коля направился к бочке с водой. С удовольствием, шумно, с брызгами вымыл лицо и руки. И ему еще немного хотелось посидеть на крыльце, ощутить этот вечер, вдыхая запах трав, приносимый легким ветерком, послушать тишину и насладиться прохладой.

Вера закрыла окно, стянула покрывало с кровати, прилегла. Да и уснула.

Проснулась Вера среди ночи, повернула голову – мужнина спина, всегда вздымавшаяся вверх-вниз от дыхания, была неподвижна.

«Умер, умер. Точно умер. Господи», — пронеслось в голове. Вера резко села на постели, посмотрела на спину – вверх, вниз, вверх, вниз.

«О, Господи! Сон. Это всего лишь сон, — успокаивала себя Вера, — Это сон. Все хорошо. Сон».

Утром Вера, как обычно, приготовила завтрак. Мужу о сне ничего не сказала. Но с этого дня стала сама не своя. Она думала об этом сне – к чему он приснился? Так, если с четверга на пятницу, сны сбываются. Нет, сегодня воскресенье. Всматривалась Вера в мужа, не заболел ли? Стала пугаться каждого звонка – а вдруг сейчас скажут, что муж в больницу попал, или в аварию. Стала с тоской смотреть на дверь, если муж задерживался на работе.

Иногда она звонила Коле, и тот брал трубку и спрашивал, что купить, или что она сегодня приготовит. Приезжая с работы, он ужинал и шел во двор, в гараж.

Шли летние дожди. Вера отмывала крыльцо со следами от сапог, размазывала кусочки земли вперемешку с глиной, а потом уже вытирала насухо.

И так Вера устала от ожидания чего-то плохого, что ей стало казаться, что это она сама уже умерла, и только тень ее разговаривает с мужем и делает обычные домашние дела. Постепенно в ней стала накапливаться злость. Сон не отпускал ее. Ночами она смотрела на спящего мужа, днем снова и снова вспоминала приснившийся кошмар.

Так прошло лето. Ничего не радовало – ни спелые яблоки, аромат которых наполнял веранду, тот, что раньше так любила Вера, ни пение птиц по утрам.

Потихоньку дни и вечера стали остывать. Ветер, который приносил холод, будто бы сам замерзал от него и, кружа, заворачивал в спиральки желтые безжизненные опавшие листья.

Когда Вере позвонили и сказали, что муж умер, она не удивилась. Не заплакала, не запричитала. Как в полусне прошли похороны.

Дома Вера взглянула на сапоги, чисто вымытые, стоящие в углу, потом сдернула покрывало, и впервые за несколько месяцев уснула спокойным сном. «Все – все – все», — отдавало в голове, словно где-то неподалеку размеренно стучал маятник. «Все. Все. Все», — произнес чей-то чужой голос.

Вера проснулась от этого голоса. Да ведь это же ее голос.

Муж. Спина. Вверх-вниз.

— Коля, а ты машину дочинил?

— Вера, ты чего, воскресенье, рано ведь, давай спать, — сливая все слова в одно, сонным голосом пробормотал муж.

— Хорошо, спи, спи, Коля. Спи, дорогой. Спи, любимый.

Но Коля уже начал просыпаться.