Спешила по улицам мокрым от слёз дождя
Спешила по улицам мокрым от слёз дождя:
проспект, переулок… Столбы фонарей сутулились…
Холодные капли за шиворот падали… Жмурились
окошки домов, где, конечно, не ждали меня.
Промозглый ветрище назло норовил раздеть,
платок вырывал и хлестал по лицу неистово.
И всё ж его отнял, подвесив платок мой батистовый
повыше, где мне — не достать, а ему — сиротеть…
Но вот и Тверская… И ливень решился догнать.
Ищу, где же спрятаться: рядом кафе открытое.
Огни, шум и музыка. Ритмы давно забытые…
Бегу под навес. Вся дрожу. Как бы не захворать…
Вот хлопнула дверь, завсегдатай кафе шумит,
Вдогонку ему сквозь стекло и фокстрот — проклятия…
Взглянула — да что говорить! — всем известная братия…
Но вот почему же так сердце знакомо саднит?
Улыбка открытая, взгляд васильковых глаз
немного усталый… Нет-нет, мне совсем не кажется…
Грозят за стеклом, он в ответ им, сквозь смех, знай, куражится
и женщине машет рукой — тот ещё ловелас.
Помятая шляпа в руке и пальто нараспашку…
И ветер бессовестно треплет вихры весёлые.
Его я узнала… Но, право, догадки тяжёлые…
Ужели я сплю? Боже правый, ну сделай поблажку…
Сквозь сон я кричала:«Сергей, никому не верь!»
Но ветер настырный мои заглушал восклицания.
Бросал в меня листьями. Плакал же с ним за компанию
занудливый дождь, как свидетель щемящих потерь.
…
Занудливый дождик и впрямь барабанит в окно,
и глухо пробили двенадцать часы деревянные…
Ночная молитва заглушит тоску окаянную:
иду — зажигаю свечу… Наливаю вино…