ТО ЛИ СОН, ТО ЛИ ЯВЬ

Однажды я увидела фильм о средневековых замках. Меня поразил Мон Сен- Мишель: ведь ему почти 1000 лет! Гюго прозвал его “Пирамидой в океане”. Я решила там побывать и начала копить деньги. Но когда нужная сумма была собрана, я заболела. Грипп обрушился на меня с такой силой, что трое суток я не понимала, где нахожусь и что со мной. Воспалённый мозг рисовал мне картинки одну чуднее другой.

Вот я лежу на берегу океана. Моя одежда изодрана и промокла, волосы спутаны, нет сил пошевелиться. Вокруг ни души. Белое солнце безжалостно опаляет меня. Мои губы потрескались от жажды. Я пытаюсь подняться. Упираясь дрожащими руками в песок, наконец, встаю, покачиваясь от слабости, поднимаю голову и вдруг вижу чудесный замок посреди океана. Что это? Мираж? Я вглядываюсь в прекрасное видение. Замок потрясает своими размерами: шпиль центральной башни упирается в небо, а мощные стены, как скалы. Но как он там очутился? Тут начинается отлив, и из волн выступает дорога. Я бреду по ней, надеясь, что в замке есть вода и люди. Обитые кованым железом ворота с ужасным скрежетом отворились. Негромкий голос велит мне подняться на башню. Страх охватывает меня, но я повинуюсь, словно под гипнозом, и долго иду по тёмным коридорам вперёд и вверх. Надо мною шуршат крылья не видимых во мраке летучих мышей. С содроганием я думаю о том, что в любую минуту эти мерзкие кровососы могут наброситься на меня, и ускоряю шаг, стремясь быстрее выбраться на свет, мерцающий где-то далеко впереди. Наконец, коридор заканчивается просторным залом с круглыми стенами и маленькими окнами под самой крышей, и я понимаю, что нахожусь в башне. Я вижу в стене дверь, толкаю её и выхожу на балкон. Морской ветер веет мне в лицо. Оказывается, уже наступила ночь! Огромная луна льёт свой мертвенный свет на океанские волны, и они светятся, глухо шлёпаясь о стены замка где-то далеко внизу. Я кричу в пространство: «Где же вы, люди?!» — и не слышу своего голоса. И вдруг кто-то сильно толкает меня в спину, и я, с замирающим от ужаса сердцем лечу вниз, в морскую пучину. Но у самой воды огромная птица, появившаяся невесть откуда, вонзает мне в спину когти и несёт прочь от замка. Мне больно, я чувствую, как когти рвут мне мышцы, я плачу и сквозь слёзы вижу, что внизу уже не вода, а лес. И тут появляется ещё одна огромная птица. Она начинает драться с моей похитительницей, которая разжимает когти, и я падаю в лесные заросли, обдирая в кровь лицо, стукаясь о ветки. Острый сук вонзается мне в грудь. О, как мне больно! Я теряю сознание… и просыпаюсь.
Лоб мой пылает от жара – без градусника ясно, что температура высокая. С трудом я дотягиваюсь до тумбочки за таблеткой и стаканом с водой, жадно пью пересохшим ртом и снова проваливаюсь в мучительный морок сна.

Вот я стою в чистом поле босиком на снегу, в одной ночной рубашке. Мне очень холодно. Вдруг послышался звон бубенцов, и с двух сторон ко мне подлетели две русские тройки. В одну запряжены кони вороные. Ямщик в чёрном тулупе с красным кушаком, лицо смуглое, борода смоляная, глаза жёлтые, разбойничьи. Скалит он белые зубы в усмешке, рукой к себе манит. Другая тройка из белых коней. Ямщик, что царевич, в голубом кафтане, в шапке с павлиньим пером, а лицо ангельское, глаза добрые, синие, кудри пшеничные. Вгляделась я в это лицо и вдруг узнала свою первую любовь – пропавшего без вести в горячей точке Серёжу. Кинулась к нему. Подхватил он меня на руки, начал целовать нежными прохладными губами. Обняла я его, стала просить: «Забери меня, Серёженька, отсюда! Тяжко мне здесь, одиноко, холодно!» А он говорит ласково: «Не могу я тебя забрать, в тебе ещё слишком много жизни! Вон, губы какие горячие, и сердце стучит так сильно!» Поцеловал меня ещё раз, поставил на ноги, а сам вскочил на облучок, и белая тройка рванула с места вверх, помчалась по звёздному небу и исчезла. Плача навзрыд, добрела я до чёрной тройки, ткнулась лицом в тёплую шершавую морду вороного коня и…проснулась. Смотрю — на груди у меня лежит мой любимый, чёрный, как смоль, котик Куся и лижет мне щёки своим тёплым шершавым языком, а его жёлтые разбойничьи глаза мерцают в полумраке комнаты.
После этого сна здоровье моё пошло на поправку, а замок Мон Сен-Мишель снова занял первую строчку в рейтинге моих туристических пристрастий.