Женщина в платке

От бесконечных взрывов и выстрелов гудело в ушах. Земля, пыль, дым, пепел – казалось, всё смешалось в этой однообразной, серой и мрачной действительности.

– Держись, брат, – говорил раненому товарищу Петька. – Ещё на свадьбе твоей погуляем.

Перевязанный тем, что оказалось под рукой, ещё вчера самостоятельно стоявший на ногах, а сегодня лежащий почти без сил молодой лейтенант Яшников, то приходил в себя, то вновь впадал в забытье. Мы заметили, как на слова Петьки его губы дрогнули в едва уловимой улыбке.

– Да, и с Людмилой своей ты ещё обязательно станцуешь свадебный вальс, – уверенно проговорил я в надежде поддержать товарища.

Я хотел сказать ему, что всё образуется, но язык предательски не слушался.

У раненого сильнее выступила кровь (вероятно, от внезапно вызванного эмоционального напряжения). Я оторвал рукав от рубахи и отдал Петьке для перевязки…

Где-то совсем близко раздалась автоматная очередь, я развернулся и вновь начал отстреливаться. В серых клубах дыма и пыли я силился разглядеть противника, но это было не возможно. Приходилось стрелять наудачу, и это не придавало мне сил, скорее –наоборот.

И вот в шагах в ста от окопа я внезапно увидел женщину. Женщину в белом ситцевом платке. Я резко зажмурил глаза и вновь открыл их. Нет, это не призрак, не видение, не мираж. Женская фигура приближалась ко мне. К горлу подкатил ком, я чувствовал, как перехватывает дыхание. Я на минуту совладал с собой и со всей мочи хотел крикнуть: «Ложись!», но только отчаянно шевелил губами. От охватившего меня шока я не мог вымолвить ни слова.

Вокруг не смолкали автоматные очереди, повсюду слышались крики и стоны своих: и тех, кто продолжал биться с противником, и тех, кто изнывал от чудовищной, нестерпимой боли после полученных ранений. Женщина, двигающаяся ко мне, словно была из другой реальности – той, в которой нет войны, в которой царит мир. Лицо ее было спокойно, походка выражала уверенность в завтрашнем дне.

Она подошла и, глядя мне прямо в глаза, молча протянула мне руки. Я, словно опьяненный её спокойствием, выбрался из окопа. Я уже не думал о том, что идет война, что вокруг стреляют, что позади раненый товарищ изнывает от боли. Я смотрел в её глаза и чувствовал, как она теребит меня за руки. Я взглянул на них и узнал руки матери…

Я открыл глаза… Это медсестра Валя теребила меня за руку:

– Проснитесь, Вам пришло письмо. От матери.

Она улыбнулась и протянула мне письмо, на котором было написано: «Любимому сыночку Иванову Виктору». Мамин почерк. Я узнал его.

В помещении военного госпиталя нас было больше двадцати человек, но в этот момент все, кто был в сознании, с нетерпением и какой-то неведомой грустью смотрели только на меня. Все ждали писем из дома, но сегодня повезло мне… Я прочитал письмо и понял, всё будет хорошо, меня ждут дома.