Хобби

Телефон играл «Чардаш» и вибрировал, медленно приближаясь к краю стола. Анна Леонидовна, оставляя влажные следа на ковре, поспешила подхватить серебристую трубку. Она не торопилась отвечать на звонок, просто не хотела, чтоб телефон дополз до края и упал.

Тридцать пропущенных! За какой-то час, что она позволила себе расслабиться в ароматной пенной ванне без телефона. Родители в выпускном классе словно с ума сходят. Сегодня было тестирование, всё бурно обсуждается в Ватсап-группе, она уже устала читать и отвечать. Но, видимо, её комментарии и ответы на сто вопросов срочно нужны. Анна Леонидовна вздохнула.

Каждый выпуск одно и то же. Кто мешал быть равномерно активными все годы в старшей школе? Нет, нужно мобилизовать обалдевших детей, вынести мозг всем учителям, а особенно классной, переругаться с завучами, до хрипоты поспорить о месте проведения банкета, образовать несколько коалиций и перетягивать ее как канат от одних к другим. И всё это за месяц до ЕГЭ! Анна Леонидовна пролистала список пропущенных и не стала никому перезванивать. На часах почти одиннадцать вечера, а она, кроме русского и литературы еще и этику преподает. И всегда следует правилам этикета, которым обучает детей. Жаль, что некоторые родители плевать хотели на эти правила.

Большое зеркало отражало высокую худую женщину в махровом халате и с тюрбаном на голове. Анна Леонидовна приблизила лицо к зеркалу и внимательно вгляделась. Морщины за сегодня стали глубже, сказывается недосып и нервы. Даже чудо-маска, которую подарил зять на восьмое марта, не сильно помогла. Возраст не тронул только цвет глаз, таких же ясных, серых с прозеленью, как и в молодости.

Она, прищурившись, осмотрела идеально выщипанные брови, распустила полотенечный тюрбан и так же придирчиво оценила корни волос, не пора ли подкрашивать седину. Работа в элитной школе обязывает выглядеть хорошо, но Анна Леонидовна старалась не для школы, а для себя. Ей самой нравилось быть привлекательной, ухоженной, стильной.

Был в ее жизни момент, когда она, замордованная двумя малолетними детьми, мужем-неврастеником и допчасами в школе, невольно опускала руки и даже не делала макияж и маникюр, используя каждую минуту, чтобы поспать. Хорошо, что тогда у нее не было телефона. Она улыбнулась воспоминаниям. Сейчас дети выросли и разъехались, муж давно мотает нервы кому-то другому, она стала заслуженным работником народного образования и в конце концов у нее появилось время на себя.

Хобби Анны Леонидовны было необычным. О нём не стоило рассказывать даже близким людям. Не все поймут.

Закрытый литературный кружок для тех, кому исполнилось восемнадцать, существовал в их городе уже давно. Раз в месяц устраивался ночной банкет с обсуждениями великих произведений, затрагивающих основной инстинкт. Всё остальное время члены кружка могли встречаться и беседовать на литературные темы в приватном порядке.

Как раз сегодня Анну Леонидовну ждала такая встреча. Но только произведения, о котором захочется поговорить, её будущий визави еще не озвучил. Заинтригованная, она сидела в халате, ела яблоко и ждала одиннадцати, чтобы решить, как же одеться.

На звонки от кружковцев у нее стояла особая мелодия. И когда в две минуты двенадцатого из телефона прозвучало аргентинское танго, Анна Леонидовна почувствовала холодок внизу живота. Хотелось чего-то особенного в такой нервный день.

Очень низкий, бархатный голос спросил без приветствий:

— Аннушка, ты уже разлила масло?

— Какое? – холодок в животе стал превращаться в огонь, она обожала Булгакова и поняла, что предчувствия не обманули.

— Предпочитаю пачули, но вообще мне всё равно каким маслом я буду натирать твое тело…

— Пачули есть.

— Буду через двадцать минут.

— Жду.

Анна загадочно улыбнулась замолчавшему телефону и пошла выбирать бельё.