Поэзия "небес обетованных"

Было мне тогда лет десять. Обычный летний день каникул в украинском селе Богуслав. Я пасла телят на выгоне. По небу ползли кучевые облака, и я следила за их течением. Они наползали друг на друга бесформенными чудовищами, образуя странные фигуры то медуз, то рыб с длинными хвостами – и тут же растворялись в голубом просторе...

Плывут, мчатся «тучки небесные, вечные странники», а моя детская фантазия уже рисует свои картины: вот издалека выплывает бородатый Черномор, а навстречу ему – храбрый Руслан с мечом, а слева вдруг возникает белый корабль с мачтами и парусами, но через секунду, прямо на глазах у меня, он растягивается в какую-то чудную жар-птицу. А то вдруг всё небо покроется мелкими барашками. А вон и белый Ангел проплыл, с настоящими крыльями! Чудо...

И время летит, как птица!

В старших классах я уже ходила на любимую полянку с книгой в руках и, подобно пушкинской Татьяне, много читала, но не Ричардсона и Руссо, а Толстого и Шолохова; мне уже знакомо было и «небо Аустерлица», которое узнал Андрей Болконский, и «чёрное солнце» Григория Мелехова, и «блистающие облака» К. Паустовского.

Помню, в 8 классе мы писали сочинение на тему «Если б дали мне ласточки крылья». Разумеется, крылатой мечтой я стремилась в дорогой моему сердцу Богуслав...

«Тиха украинская ночь. Прозрачно небо. Звезды блещут… „Мы с братьями устроились на сеновале и любуемся августовским звездопадом. Пока летит звезда – загадываешь заветное желание. Успеешь загадать –сбудется твоя мечта!

И слышу я чарующий голос моего двоюродного брата Толика:

“ Нiч така мiсячна, зоряна, ясная,

Видно, хоч голки збирай… „

Любил он петь и “ Дивлюсь я на небо», и " Чёрные брови, карие очи".

Жаль, что Толик раньше всех нас улетел в Царство Небесное. Ему было только 37 лет..

А жизнь продолжалась. Позади университет, потом работа, семья – всё, как у всех. Но любовь к поэзии небесного шатра навсегда осталась в сердце. Я уже осознавала глубокий смысл афоризма И. Канта: «Две вещи наполняют мою душу священным трепетом: звёздное небо над головой и нравственный закон внутри нас».

Иногда я задаю такой вопрос: почему русские поэты так часто обращают свои взоры к небесам? Уж не потому ли, что Пегас там гарцует? А может, потому, что просторы наши безграничны и душа поэта всегда жаждет «свободы и покоя» ?

Вот какой ответ дал известный поэт Леонид Мартынов:

«Меня томили сложные вопросы,

Которые поставить я взялся,

И улетал я от житейской прозы

В поэзию, как будто в небеса.

Но не могу смотреть как на чужую,

На эту землю, близкую вдали,

И вот с высот небесных снисхожу я

В поэзию, как будто в глубь земли. (»Кусок небес")

А вот Блок пророчески вещал:

«И скоро я расстанусь с вами,

И вы увидите меня вон там,

За дымными горами,

Летящим в облаке огня».

Народным духом пропитаны строки С. Есенина:

«Месяц рогом облако бодает,

В голубой купается пыли...

В эту ночь никто не отгадает,

Отчего кричали журавли».

Или: «Покатились глаза собачьи

Золотыми звёздами в снег».

Но самым потрясающим для меня было признание Марины Цветаевой:

«Пляшущим шагом прошла по земле!

Неба дочь!

С полным передником роз,

Ни ростка не наруша!

Знаю, умру на заре! –

Ястребиную ночь

Бог не пошлёт

На мою лебединую душу!»

Эти роковые строки больно читать. У меня градом слезы текли, когда в Елабуге увидела черную розу чугунного литья на месте гибели Марины Ивановны Цветаевой.

Беспредельность души… Что это?

Где её божественное начало?

И вот читаю, как откровение, У К. Бальмонта:

«В душах есть всё, что есть в небе, и много иного...

… Небо – в душевной моей глубине,

Там, далеко, еле зримо, на дне».

Дочь иногда мне говорит, мило улыбаясь:

«Мама, ты опять витаешь в облаках!»

А мне так приятно это особое состояние души, когда не смотришь на часы, испытываешь необъяснимое наслаждение, лёгкую тоску-печаль то ли по ушедшим в мир иной, то ли по несбывшимся мечтам. Кто знает, что «день грядущий нам готовит?» Но каждое утро, глядя в небо, хочется видеть его мирным и чистым. Вот и сегодня с тревогой думаю: как там сейчас в моём Богуславе? На моей многострадальной украинской земле? Душа цепенеет от страха и непредсказуемости.

Молю Бога, чтобы все мои родные были живы.

«Боль моя, ты покинь меня,

Облаком, сизым облаком

Ты полети к родному дому,

Отсюда к родному дому...» (Р. Рождественский).

Сейчас прошёл благодатный дождь. «Уж в облаках, как синие оконца, сквозит лазурь...» (И. Бунин).