Старица

У каждого из нас есть любимый водоем, даже если его нет там, где вы живете. Это могут быть река или озеро по соседству, куда вы при случае ездите рыбку половить или искупаться. А то и целое море, которое вы полюбили во время отпуска и теперь мечтаете побывать там еще раз.

Я с детства люблю два водоема: Иртыш и одно из его пойменных озер — Долгое. Там и рыбалка замечательная, и для водных утех лучше места не найдешь. А с переездом после армии в райцентр Железинка, стоящий так же на Иртыше, в двадцати пяти километрах от нашего села, у меня появился еще один любимый водоем. Это Старица. Старицами называют прежние русла равнинных рек, остающиеся после того, как они веками прокладывают себе новый, спрямленный путь. Иные старицы могут достигать протяженности как десятков, так и сотен километров.

У Иртыша на его тысячекилометровом течении за долгие годы возникло великое множество стариц. Какие-то из них летом пересыхают, заболачиваются. А вот железинская Старица (именно с большой буквы, потому что местные жители употребляют это слово для данного водоема как имя собственное) практически всегда полноводная. Ну кроме редких участков, где в засушливую пору образовываются броды.

Протяженность Старицы чуть более десятка километров. Вода из Иртыша, устремляясь в этот узкий, ну метров, может быть, в двадцать-тридцать, рукав, резво бежит меж тесных берегов — одного довольно высокого и крутого, и противоположного пологого, от райцентра в сторону села Башмачное. Там есть довольно большое пойменное и достаточно рыбное озеро Башмак, по имени которого и названо село. Этот водоем любят как местные, так и нередко заезжающие из райцентра рыбаки. Без улова с него никто не возвращается.

Впрочем, вернемся к Старице. Железинцы, конечно, очень любят Иртыш, на котором стоит их старинное село, бывшая казачья крепость и станица. Там и рыбалка замечательная, и есть хорошие обширные пляжи для купания и загорания. А в годы советского «застоя» здесь работала и речная пристань, от которой можно было плавать на комфортабельных теплоходах на подводных крыльях «Ракета» и на воздушной подушке «Заря» в соседние села, райцентры и даже областные центры.

Но не меньше железинцы любили и любят и свою уютную Старицу, где есть возможность и искупаться, и рыбу половить. А еще, переплыв Старицу на лодке, а когда и перейдя вброд, на пологой стороне, поросшей кудрявыми ивами, набрать там сизой ежевики или черной смородины, грибов. Да просто спокойно посидеть в покое средь благоухающих луговых трав, слушая гудение перелетающих со цветка на цветок шмелей и пчел, стрекотание. В общем, райское местечко, да и только! Хотя всякое случалось.

Вот как вспоминает о Старице бывшая жительница Железинки (взято в «Одноклассниках» со странички «Железинский оазис») Наталья-Валерий Ключко (Грицай);
«Берега были песчаные и стояли лодки, мы там рыбачили и иногда купались, но чуть дальше и левее. А здесь дно было глинистое и вязкое, течение быстрое, мы пугали друг дружку ОМУТАМИ, которые были на Старице. Первые подвиги — Переплыть Старицу- совершались именно здесь, и тонули почти ежегодно, часто на глазах, почему- то именно в День Молодежи, тоже здесь. А ещё тут переправлялись на другую сторону за ежевикой, и никто не отказывал- перевозили всегда, за Спасибо, и обратно так же. И левее был луг, а самое яркое впечатление- День Молодежи на этом лугу. Вся Железинка было тут. Гуляли всем селом, была торговля, показывали кино, пели и плясали. Хорошие были времена! Все детство прошло тут и на Иртыше».

Я прожил в Железинке недолго, всего восемь лет. И все эти годы с удовольствием ходил на рыбалку на Старицу. Нередко – перед тем, как идти на работу, то есть часов в четыре или пять утра. Там пройти-то надо было всего метров триста, с улицы Ленина (ориентир – швейная фабрика или РОВД), и по некрутому спуску на улице Кирова – к неширокой, ярко сверкающей на утреннем солнце водной ленте.

У берега в это время всегда стояли несколько причаленных деревянных лодок. Я облюбовывал одну из них, садился на седушку на корме и начинал таскать на тесто чебачков и ельчиков. Клев с утра обычно бывал отменным. Но его частенько портили домашние гуси. Это было их законное место тусовки с давних пор. Хозяйки с раннего утра выпускали их с подворий, и они, степенно переваливаясь на красных перепончатых лапах, приходили сюда или пешком, спускаясь по взвозу с крутого берега, или прилетали, с шумом хлопая крыльями и с гоготаньем садясь на гладкую поверхность Старицы.

Белые, серые, они, негромко переговариваясь меж собой, степенно плавали около лодок. Это еще можно было терпеть, поскольку клев все еще продолжался. Но вдруг гуси начинали что-то выискивать в илистом дне, с бульканьем запуская свои длинные шеи в воду, и расходящиеся от их бурной деятельности круги по воде мотали поплавок удочки туда-сюда, распугивали рыбу. Тогда я сердился и, схватив удилище, начинал отгонять гусей подальше от своей лодки. Они тоже серчали, вытягивали шеи и шипели на меня.

Солнце к тому времени уже стояло высоко и начинало припекать. Мне надоедало скандалить с гусями, да и на работу пора было собираться. И я, оставляя Старицу в полное и безраздельное владение пернатых, уходил с парой-тройкой выловленных за утром рыбешек. По крайней мере, на пару сковородок всегда хватало!

Ну а для более основательной рыбалки я выбирал выходные дни (когда, случалось, не уезжал к родителям в Пятерыжск) и шел подальше от села по низу крутого берега Старицы, время от времени перешагивася через ключи, которых на Старице было множество. Здесь я ловил рыбу уже не только на удочки, но и на закидушки. Поймать можно было крупного окуня, а то и красноперого подъязка грамм на триста-четыреста.

Здесь я неоднократно находил вымываемые из береговой суглинистой стены ключами и весенним половодьем кости различных доисторических животных – носорогов, мамонтов. Это были огромные зубы, куски рогов, бивней, громадные ребра. Какие-то, не удержавшись, уносил домой. Их у меня образовалась целая коллекция на десятки килограммов и в конце концов я сдал (увез на санках зимой) эти начинавшие трескаться и осыпаться костные древности в музей местной средней школы.

И конечно, всякий поход на Старицу сопровождался обязательным купанием в ее прогретых на жарком летнем солнце водах, но достаточно прохладных на глубине – этот древний рукав Иртыша все еще проточный, не застойным. Мне всегда было хорошо на Старице, и добрая память о старинном русле Иртыша, дожившем до наших дней и дарящим людям радость, и сегодня греет мое сердце.