Глава 4. Эмма и Альбина

Чутье не обмануло управдома: Эмма вернулась не из-за мамы.
Да и умершая доводилась ей не матерью, а свекровью, и умерла она не сейчас, а много лет назад…

Эмилия родилась в Воронеже. Росла непослушной непоседой, доставлявшей бабушке массу хлопот. Но та всё прощала единственной внучке, рано оставшейся сиротой. А так как девочка больше всего на свете любила танцевать, то бабушка в десять лет повезла её в Ленинград в хореографическое училище имении Вагановой, между прочим, старейшее в России,.

Абитуриентку досконально осмотрела и ощупала компетентная комиссия. Измеряли отношение роста стоя к росту сидя. Потребовали, чтобы она как можно шире раздвинула колени в стороны, называя это выворотностью, заставляли сгибаться до пола и высоко поочередно поднимать ноги. Тщательно ощупали ступни, лодыжки, кисти… Заставили прыгать без музыки, под музыку и под хлопки. В конце первого тура решили, что у неё лёгкий шаг и сказали: «Годна». На втором туре опять взвешивали, щупали, осматривали зубы, уши, проверяли глаза. Вновь сказали: «Годна». Эмма знала, что при поступлении в академию Русского балета используют всего две оценки: годна, не годна. Впоследствии такой максимализм – «всё или ничего» и сформировал её характер, стал той отличительной чертой, которая во многом повлияла на дальнейшую жизнь. Третий тур прошёл спокойнее, отобранных девочек несколько раз провели по кругу, словно цирковых лошадок и отпустили «пастись» в коридор до решения комиссии. Эмму приняли условно, что означало возможность отчисления в любой момент. Все знали, что из 75 поступивших до выпускного доберутся только 25, а то и меньше.

Учеба, та, что связанна с танцем: классическим, характерным, историческим, дуэтно-классическим, современным и так далее, давалась Эмме на удивление легко. Педагоги видели в ней потенциал. Её хвалили за грациозность и выразительность, однако нещадно ругали за отсутствие упорства и лень. Смешно вспомнить, её ругали за лень! А ведь кроме хореографии надо было учить: ритмику, сольфеджио, теорию музыки, основу игры на музыкальных инструментах, историю театра… И это помимо обязательных общеобразовательных предметов, к которым добавлялись: основы философии, экономика, социология, основы психологии… Эмма вставала в 7 утра, а возвращалась в общежитие не раньше 20 и то, если не было вечернего спектакля. Однако педагоги продолжали ругать за лень…

Выносливость – вот основное, главное качество балерины и Эмма приобрела его в полной мере. Мечтая стать новой Красавиной, Павловой, Улановой…, она часами стояла у балетного станка, бесконечное количество раз повторяя упражнения, оттачивала технику. Её упорство, а также пластическая индивидуальность и эмоциональность помогали в достижении цели. Уже во втором классе она танцевала детские роли на сцене Мариинки, а в девятом исполняла партию «принцессы» в «Щелкунчике» и па-де-де в «Жизели». Но несмотря на успехи, до конца учёбы панически боялась отчисления. Её лучшую подругу Альбину отчислили из-за двух лишних килограммов. Та, пытаясь похудеть, стала горстями принимать подозрительные таблетки, доведя себя до нервного срыва и пыталась выброситься из окна… Эмма до слёз жалела подругу, а та долго не могла смириться с отчислением и, несмотря на их дружбу, завидовала Эмме. Хотя, если разобраться, ну чему тут завидовать?

После окончания учебы Эмме, как одной из лучших, предложили работу в Мариинском театре, но сольные партии не давали, «поставили у воды»- определили в кордебалет. Скоро балетмейстер шепнул ей, чтобы получить роль во втором составе совсем не обязательно быть выдающейся танцовщицей… Достаточно вести себя покладистее… и провел сухой ладошкой по её спине сверху вниз… Огненная натура Эммы, столько лет укрощаемая изнурительными тренировками во имя будущего, не выдержала прикосновения.
-Убери руку, похотливый козёл! — она с размаху отвесила балетмейстеру звонкую оплеуху.

Вынужденная уйти из Мариинки, вернулась на малую Родину. Поступила в Воронежский театр оперы и балета, где довольно быстро сумела выдвинуться в солистки. Но золотая мечта юности уже поблекла, превратившись в осыпавшуюся мишуру. Не имея возможности добиться настоящего признания, она утратила интерес к балету… Жизнь наполнилась пустяками, сиюминутной ерундой, интригами… Прошло пять лет Воронежской ссылки, а Эмма так и не приблизилась ни к личному счастью, ни к достатку. Именно тогда в её пыльные сценические будни неспешной походкой эстета и вошёл ОН.

Импозантный мужчина в расцвете лет, с прекрасным чувством юмора, что, по её тогдашнему наивному убеждению, позволяло легче пережить отсутствие всего остального. Его петербургская манера общения тронула Эмму, безумно скучавшую по городу на Неве…

Николай Платонович — известный в узких кругах декоратор, театральный художник, оформитель фестивалей, съездов, шоу и прочего, вдруг решивший отдохнуть от суеты и столичной нервотрепки, но не привыкший сидеть без дела и поэтому предложивший местному театру почти что задаром, исключительно из любви к искусству, феерический по зрелищности и невероятно выгодный коммерчески, выстраданный годами проб и ошибок — свой новый сногсшибательный проект.

Директор театра, обрадованный возможностью заполучить маэстро, лично водил его по закулисью, знакомя с коллективом. В узком коридоре за сценой маститый художник столкнулся с разминающейся рыжеволосой примой и прилюдно влюбился в неё.

В первый же вечер знакомства, отфыркивая шампанским, он вдохновенно декламировал:
«Блистательна, полу воздушна
Смычку волшебному послушна,
Толпою нимф окружена,
Стоит прекраснейшая Эм-ма!»

С Пушкинских строф и начались ухаживания. А дальше: рестораны, корзины цветов, подарки по расписанию через каждые три дня. Эмма была приятно удивлена широтой души нового поклонника, и, подумав, решилась на взаимность, здраво рассудив, что лучшей партии в Воронеже всё равно не найти…

Уже после замужества, уйдя из театра и вернувшись с мужем в Петербург, она поражалась собственной глупости, не позволившей разглядеть в известном художнике мелкого афериста.

Николай Платонович, в определённых кругах Николаша, действительно пользовался уважением… Будучи неплохим каллиграфом, он использовал свой талант исключительно для подделки документов. Помимо «работы» на заказ, был у него и любимый трюк. Раздобыв чужой паспорт, он вклеивал свою фотографию и вместе с фальшивым дипломом и трудовой книжкой, в которую вписывались годы работы в театрах, филармониях, киностудиях и других организациях культуры в основном союзного значения, а также всевозможные поощрения, награды, и звания, являлся куда-нибудь в периферийную глубинку, в провинциальную глушь, где легко устраивался на временную работу, обещая директорам домов культуры, заведующим клубов, руководителям самодеятельности амбициозный проект, за успех которого ручался головой.

Забалтывая начальство красочными историями столичной богемы, сыпал известными фамилиями небожителей от искусства, называя их запросто по именам и прозвищам. Зачарованное начальство двумя руками хваталось за предложение «организатора побед», охотно выделяло под проект определенную, обычно не очень большую и поэтому не пугающую сумму. Получив деньги, Николаша тут же скрывался, оставив у работодателя фальшивую трудовую книжку. В Воронежский театр Николаша забрёл случайно, видимо окончательно потеряв страх. Когда, через год его арестовали, общий трудовой стаж согласно фальшивым трудовым книжкам составил 368 лет. Суд присудил мошеннику гораздо меньший срок, впрочем, и этого оказалось достаточно… Николаша умер в тюрьме от туберкулеза, оставив Эмму вдовой в тридцать два года.

.
Вот так Эмма и стала обладательницей трехкомнатной квартиры на Васильевском острове, с довеском в виде выжившей из ума 89-ти летней свекрови.
В том же году в ресторане гостиницы «Спутник» Эмма познакомилась со шведским пенсионером, пленив его умопомрачительной растяжкой и клятвами любить до гроба.

До гроба скупой швед не дотянул, быстрое замужество окончилось невыгодным для Эммы разводом. Впрочем, она получила гражданство. Хотя жизнь в домике на скале с видом на море и путешествия на собственной яхте…пришлось на время отложить.

Зато свекровь не подкачала… Сначала она ни за что не хотела ехать, потому что Николаша обещал похоронить её на лютеранском кладбище рядом с господином Фриксеном Густавом, справа от его жены Марии Константиновны, которой она чем-то была обязана… Чем именно, старуха не помнила, но помнила, что это важно. Бабка вообще была со странностями, никак не хотела верить в смерть сына, считала, что тот скрывается в Разливе. Бросить её в России Эмма не могла, но не в память о муже, а из-за квартиры. Пришлось пойти на хитрость. Она подыграла свекрови, сообщив, что Николаша живой и здоровый ожидает в Швеции, где уже всё для них обустроил. Тогда только «старая ведьма» согласилась ехать.

Итак, бабка не подкачала. Умерла в шведской богадельне сразу после приезда. А Эмма вовремя смекнула, что совсем не обязательно извещать об этом российские власти и продолжала получать пенсию покойницы на свою сберкнижку. Но недавно Альбина сообщила о визите людей из собеса, желающих поздравить старушку с грядущим столетним юбилеем. Эмма поняла, что тема «мама» себя исчерпала…

Следующее дельце, приведшее Эмму в Петербург, тоже касалось пенсии, но уже её, Эмминой. Официально она вышла на пенсию в 33 года. Согласно законодательству, артисты балета имеют на это право при непрерывном стаже в 15 лет, и то если они исполняли сольные партии, что должны подтверждать соответствующие записи. Николаша помог ей заранее подкорректировать их… А в неразберихе 90-х было не до детальной проверки документов отставной Воронежской балерины. В Швеции же о её ранней пенсии и не догадывались. Однако следовало подстраховаться, и кое-что подчистить, окончательно спрятав концы в воду.

Но главной причиной Эмминого возвращения стал природный авантюризм и неистребимое желание получить всё и сразу…

Эмма требовательно давила на кнопку звонка.
-Кто там? — послышался голос Альбины.
— Открывай, медведь! Сова пришла!
Альбина в розовом пеньюаре уставилась на гостью глазами мороженого хека. Её маленькая голова с чёрным пучком волос казалась недозрелой вишенкой, насаженной на черешок большой сочной груши.
-Ты? Зачем? Ой, что это я…Проходи, проходи…
Втащив вещи, Эмма обняла и расцеловала Альбину.
-Вот приехала квартиру продавать.
Альбина изменилась в лице. Голова-ягодка позеленела, пучок мелко задрожал, а в глазах отразилось отчаянье тонущей в болоте коровы.
— Не расстраивайся, подруга, — ободрила Эмма. — Я и о тебе позабочусь. Ну давай что ли рассказывай, как ты, с кем ты? Что сынок? Мама?
Альбина была единственным человеком, с которым Эмме не надо было притворяться. Казалось, они знали друг о дружке всё…

Несчастная толстушка Альбина… После отчисления из Вагановки, беды пиявками присосались к её пополневшему телу, и ни за что не желали оставлять такую беззащитно-сладкую, безропотную дурёху. Поступив в медицинский институт, она проучилась всего два курса и вынуждена была уйти из-за сложной беременности. Отец ребенка – начинающий рок-музыкант не был готов, да и не хотел случайного отцовства. Он заявил Альбине, что не женится и не признает ребёнка.

«Ещё неизвестно чей он…». Прогнав девушку, он погрузился в наркотический дурман, черпая в нём вдохновение. Смерть настигла несостоявшегося гения через четыре года, и за всё это время он ни разу не поинтересовался сыном, который, в довершении Альбининых несчастий, родился с патологией.

Альбина старалась как могла, крутилась, суетилась, но всё как-то неумело, без толку. Устроившись в аптеку провизором, она взвалила воспитание малыша на мать- пенсионерку. Сама же всеми силами пыталась выйти замуж, внушив себе, что только в замужестве кроется решение её проблем. Собственно, для привлечения женихов она и снимала у Эммы квартиру. Та, жалея подружку, сделала существенную скидку по оплате…

И за девять лет, проведённых в Эмминой квартире, Альбина вросла корнями в окружающие стены, изменила интерьер и уже считала её почти своей… Неожиданное появление хозяйки расстроило, даже напугало её.

Но скоро она с искренностью исповедующейся принялась пересказывать Эмме последние события, обсуждать знакомых, близких и не очень, жаловаться и просить совета. Говорила и не могла наговориться. Эмма чувствовала то же самое. Мир для этих двух женщин, давно не видевших друг друга, соскучившихся и страстно желающих излить душу, странным образом сузился до размеров кухонного стола: забулькал в стопках шведской водкой, сигаретным выдохом смешался с далёкими воспоминаниями и наконец вылился обильными слезами, и протяжными, щемящими сердце русскими напевами… Как же этого родного, душевного разговора не хватало Эмме на чужбине…

Захмелевшая, расчувствовавшаяся Альбина предложила верное дело. По её словам, появилась возможность немного заработать за счёт государства. Для этого следовало срочно приобрести комнату в доме, на месте которого планируют построить станцию метро. Адрес Альбина узнала от знакомого чиновника — очередного жениха. Она горячо уговаривала Эмму купить комнатку, пока народ ещё не расчухал выгоды.

— Город обязательно расселит жильцов, и каждому собственнику комнаты гарантированно предоставит отдельную квартиру! А это уже другая цена!
-Да я не против, — соглашалась Эмма. — Но есть более доходное предприятие...
И, притянув к себе «подружайку», она поведала тайну, сулившую не только богатство, но и незабываемые приключения, которые просто невозможно представить в тесном мирке шведского секонд-хендовского благополучия.