Голубой подснежник (продолжение 16)

***
Никита сел за руль своей относительно новой «Тойоты», Ира запрыгнула рядом.
— Ой, Никита, какая тут история-то вырисовывается. Я так и думала, что этот Афанасий не такой простой, как тебе показалось на первый взгляд.
— Ириш, я сам в шоке был, когда услышал про то, как он ко мне в сарай залез. Вот я тебе честно скажу: от него я такого ну никак не ожидал. Мне он вообще показался очень приличным человеком. Я даже проникся к нему как-то.
— Никит, погоди. Ты же сам говорил, что он тебе странным показался.[cut=Читать далее......]
— Да, говорил. Но странным не в том смысле, что подозрительным. У меня просто возникло странное чувство, как будто я его знаю, но никак не могу вспомнить, где я его видел. Это разные вещи. А вообще дед этот мне на первый взгляд понравился даже, — задумчиво произнес Никита.
— Участковый такие странные вопросы задавал, тебе не кажется? Он, вроде бы, пытается с пожаром разобраться, но все его вопросы были про Афанасия. Неужели, он подозревает, что это он твой сарай поджег?
— Ой, Иришка, я уже запутался совсем. Зачем он ко мне в сарай лазил? Зачем ему нужно было его поджигать? Как это вообще может быть связано? У меня в голове полная каша.
— Ладно, Никит, не бери в голову. Лучше скажи, что мы с подснежником твоим делать будем.
— Точно. Я с этой круговертью совсем и забыл про подснежники.
— Никит, а откуда ты вообще узнал про них?
— Ты знаешь, как-то это совершенно случайно вышло. Просто бродил по интернету, читал всякое-разное. И вдруг эта статья. Меня как будто какая-то сила подтолкнула ее прочитать. Я не суеверный, ты знаешь, Ириш, не верю во всякую там мистику, но тут прям не знаю, что на меня нашло. Зацепила меня эта история – и не отпускает. Вот дошло до того, что я участок купил. И все ради цветов этих… — усмехнулся Никита. – Я иногда и сам над собой поражаюсь.
— Вот как тебя эта легенда зацепила, — улыбнулась Ира. — А я не верю в совпадения. Значит, для чего-то все это было нужно. Просто ты пока еще не знаешь, для чего. Никит, а там в этой статье не было написано, почему подснежники такие именно около этой деревни растут?
— Мне тоже интересно было бы это узнать, — задумчиво проговорил Никита. – Но знаешь, что самое невероятное во всей этой истории с подснежниками? Больше нигде они не упоминаются. Это была единственная статья во всем интернете. И… хочешь я тебя еще больше удивлю? Эта статья потом бесследно пропала. Я облазил все, но ее нигде нет. Я прочитал ее всего один раз и после этого ее больше ни разу не видел.
Ира по-настоящему была удивлена. Вот уж где простор для фантазии для человека, который обожает мистику.
— Никита, да это же прям сюжет для фильма или романа. Нет, ну правда. В книгах я много о чем читала, но так то ведь выдумки, а чтобы такое по-настоящему в жизни происходило, — первый раз встречаю. А ты не пробовал найти сайт, на котором была размещена статья?
— Ты думаешь я дурак? Я все перепробовал. Ни сайта, ни статьи. Как в воду канули. И после этого меня понесло. Не могу выкинуть из головы эти подснежники.
— Никит, любой на твоем месте вел бы себя так же. Ведь эти цветы, они как будто сами тебя зовут… к себе…
— Ой, не пугай меня, Иришка, а то звучит это все, как сказка про Вия, — засмеялся Никита.
Они уже далеко отъехали от Анисовки, но до Москвы по-прежнему еще было далеко.
— Слушай, Ир, а у меня тут кое-какая идея возникла. Даже не знаю, как тебе предложить. Не хочешь ко мне в гости поехать? Завтра нам не на работу. Проведем вместе завтрашний день.
У Иры загорелись глаза. Как ей было сказать Никите о том, что этого предложения она ждет уже целый год? Неужели он совсем все это время не замечал, как она на него смотрит? Да уж, мужики иногда бывают такими недогадливыми. Но Ира была не из тех, кто берет быка за рога. Она хотела, чтобы инициатива исходила от мужчины. Сама вешаться она ни на кого не собиралась, даже на Никиту, несмотря на то, что он ей безумно нравился. Еще чего не хватало.
Они вместе работают уже год и все это время общались только как друзья. Ира часто втайне представляла, как она за руку идет с Никитой в кино или ресторан. Они будут красивой парой. Он высокий, худощавый, красивый. И она тоже высокая, стройная, эффектная. Она часто видела, как мужчины смотрят ей вслед. Но ей хотелось, чтобы смотрел так на нее Никита.
И вот наконец-то она дождалась предложения, о котором грезила по ночам. Честно говоря, ей хотелось завизжать от восторга, захлопать в ладоши, выскочить из машины и закричать во весь голос, какая она счастливая. Но вместо этого Ира сдержанно кивнула:
— Я не против, Никит. Поехали.

***

После разговора с участковым Афанасий был сам не свой. Он чувствовал себя преступником, которого допрашивали. Хуже всего было то, что ему приходилось врать. Афанасий к этому не привык. Всю жизнь старался быть честным, говорил все как на духу. Но сказать правду в этом случае было бы еще хуже. Кому хочется выставлять себя придурковатым стариком? А что еще мог подумать о нем достаточно еще молодой участковый?
Сны про Анюту снились ему все чаще. Неужели скоро придет и его черед? А ведь когда-то он придет. Хуже всего эта неотвратимость. Каждый человек в глубине души надеется на свою исключительность, думая, что его старуха с косой обойдет стороной, но избежать смерти пока никому не удалось, поэтому, конечно, глупо думать, что он, Афанасий – избранный, и будет первым, кого смерть не коснется своей костлявой рукой. Нет, за ним она тоже придет, когда настанет его время. Но, боже, как же хочется еще пожить. У него нет глобальных жизненных целей. Он не собирается написать роман, который станет бестселлером, нарисовать картину, отлить памятник. Но разве он не имеет права просто просыпаться каждый день, радоваться новому дню, вдыхать морозный зимний или пахнущий разнотравьем летний воздух? Разве он не имеет права на то, чтобы просто ходить по лесу и наслаждаться пением птиц? Ведь птицы так красиво поют, а еще они вносят в душу умиротворение. Разве он не имеет просто жить? Не для чего-то, а просто так. Он, Афанасий – не какой-то великий писатель или художник, которые пришли в этот мир, чтобы выполнить великую миссию, что-то громко сказать всему миру. Он простой человек. Но разве простой человек не нужен миру так же, как и все великие? Ведь каждое живое существо несет свою функцию. И Афанасий верил в то, что и у него есть некая функция, но ему о ней знать не дано.
Самое ужасное, что смерть приходит ко всем в разном обличии. Для кого-то она легкая и быстрая, а для кого-то долгая и мучительная. Каждому отмерена разная мера. И если раньше Афанасий считал, что каждому воздастся по заслугам, то теперь был уверен, что никакого всевидящего ока, которое за всеми следит и фиксирует все поступки, хорошие и плохие, а потом в конце жизни выставляет человеку счет, по которому приходится волей-неволей платить, нет, его просто не существует. И получают все вовсе не по заслугам, а по воле случая. Тут уж кому как повезет. Грех было так думать, но Афанасий втайне считал счастливчиками молодых людей, которые погибали в авто- и авиакатастрофах, потому что смерть настигала их неожиданно, и им некогда было ее испугаться. Они умирали молодыми и в памяти близких оставались такими навечно. Афанасий считал таких людей избранными, ведь им не придется узнать, что такое старость, не придется изо дня в день наблюдать за тем, как постепенно твое тело изнашивается, перестает тебя слушаться, суставы теряет свою гибкость, а зрение и слух остроту. Им не придется видеть, как стареют и умирают один за другим близкие люди.
Афанасий до сих пор не мог спокойно вспоминать, как долго и мучительно умирала Анюта. Больше всего в этой смерти его поражала несправедливость. Уж ее точно не за что было так наказывать. Она никогда в жизни не сделала никому ничего плохого и за что ей это было уготовано судьбой, Афанасий искренне не понимал. И как больно и тяжело было ему наблюдать, как она медленно угасает, как свеча на ветру, и сознавать, что он ничего не может сделать, никак не может ей помочь. Этого не поймет тот, кто не пережил…
Афанасий вспомнил, как она подскочила к нему на выпускном, приглашая на танец. Какая же она была молодая, совсем девчонка, симпатичная, веселая, искренняя. И что с ней стало потом… Что сделала с ней болезнь… В глазах у Афанасия защипало. Он украдкой смахнул слезу. Хоть он был и один, все равно не хотелось раскисать.
Афанасий пытался прогнать от себя плохие мысли, но они не спешили уходить. Верил ли после всего случившегося Афанасий в бога? Если он и был в том виде, в каком его обычно представляют, то Афанасий считал его в высшей степени несправедливым… Но сейчас Афанасий думал, что бог – это просто некая энергия, которая управляет мирозданием. Иногда он представлял, как некое высшее существо сидит в своем офисе перед компьютером, на экране которого множество открытых окошек, и каждое окошко показывает жизнь одного конкретного человека. Существо сидит и стучит по клавишам, управляет каждой судьбой. Одно окошко откроет, мышкой поводит, организует счастливую встречу, другое откроет – нажмет «delete». Но ведь даже это высшее существо может что-то упустить, на минутку отойдет от компьютера, а тут бац – в каком-нибудь окошке кирпич человеку на голову с крыши упал, а оно этого и не планировало. Но что уже поделаешь? Дело сделано. И сколько таких нелепых случайностей может произойти? Страшно подумать. За всем не уследишь.
И кто вообще решил, что этот так называемый «бог» судит всех по каким-то законам? У него там что, книга лежит с уставом, где прописано, как должен и как не должен вести себя человек, чтобы попасть в рай? Внутреннее чутье подсказывало Афанасию, что никакого понятия справедливости нет в словаре существа под названием «бог». Скорее всего он просто играет в увлекательную компьютерную игру по названием «жизнь», в которой все люди – персонажи ЕГО игры, и он может управлять ими как ему заблагорассудится. Мы тут на земле рассуждаем о том, как «по поступкам твоим тебе и воздастся», а он просто берет, нажимает «delete» — и все, больше нет человека. А почему он это сделал? Да просто ему так захотелось. Нет никакой причины. Иногда в порыве увлечения «бог» заигрывается и тогда на земле начинается ад: он стреляет направо и налево, взрывает, убивает без счета. Возможно, потом ему становится стыдно за свою жестокость, и он дает людям небольшую передышку, но потом на него снова находит… И начинается…
Может, «бог» даже не подозревает о том, что у нас, у людей, есть чувства, что мы думаем, страдаем, переживаем, радуемся, огорчаемся. Ведь если мы всего лишь персонажи его игры, которых он создал исключительно ради своего развлечения, чтобы не заскучать в вечности, то откуда у нас вообще могут взяться какие-то там чувства? В любом случае, игра-то его, поэтому и играет он в нее по своим правилам. А может, в этой игре и вовсе нет никаких правил.
Но это были всего лишь рассуждения. Что там есть на самом деле, не дано узнать ни одному человеку. Возможно, переступив черту, человек познает истину. А может, просто канет в пучину небытия…
Днем в заботах и хлопотах Афанасий немного забывал о своей тоске, а вечером она наваливалась с новой силой. Сходить разве что к Николаю? Вместе оно как-то веселее и не так тоскливо. Да и поделиться хочется с кем-то своими проблемами.
Подходя к дому Николая, Афанасий заметил в его окне мерцающий голубой огонек. «Телик смотрит», — понял Афанасий.
Стучаться не пришлось – дверь была не заперта. Афанасий вытер ноги о коврик и вошел внутрь. В доме было тихо, если не считать монотонного голоса диктора, читающего новости.
— Коль, принимай гостей! – крикнул Афанасий.
Ответа не последовало.
«Заснул, что ли, старый?» — подумал Афанасий и тихонько заглянул в комнату, в которой работал телевизор. Там никого не было.
«Вот дела… Куда же Колька-то подевался? Где его носит на ночь глядя?» — удивился Афанасий. Он знал, что Николай по вечерам обычно сидел дома, ходить ему особо было некуда. А тут еще и дом у него открыт, и телевизор работает. А вдруг с ним что-то случилось? Афанасий попытался отогнать плохие мысли. «Подожду немного», — решил Афанасий, прошел в комнату и сел в кресло перед телевизором.
Телевизор мирно потрескивал, и Афанасий было уже задремал, как вдруг раздался стук в дверь.
«Вот тебе на, — очнулся Афанасий. – Это кого же принесло? Колька-то сам к себе стучаться не будет». Он решил не подавать признаков жизни — пришли в любом случае не к нему. Но стук не прекращался.
— Эй, дома кто есть живой?
«А голос знакомый», — подумал Афанасий.
Афанасий услышал скрип открываемой двери: «Значит, решил войти без приглашения».
Шаги приблизились к комнате.
— Николай Петрович, доброго вечера вам! А я шел мимо вас, смотрю, у вас телевизор работает, думаю, дай зайду потолкую с вами немного… — Пузырев в недоумении уставился на повернувшегося в его сторону Афанасия. – Как?.. Погодите, вы же не Николай Петрович…Но это же… Его дом, вроде… Я не ошибся?
— Нет, не ошиблись, — Афанасий почему-то съежился в кресле, будто его застали на месте преступления.
— Вы же Афанасий Михайлович, — стукнул себя по лбу Пузырев. – А я стою и думаю: лицо мне ваше знакомо. А где Николай Петрович?
— Я не знаю, — виновато улыбнулся Афанасий.
— Как … не знаете? А вы тогда тут как оказались?
Афанасий готов был провалиться сквозь землю. Вот черт его дернул остаться ждать Николая. А теперь выходила какая-то совершенно нелепая ситуация.
— Афанасий Михайлович, так вы ответите на мой вопрос? – поднажал Пузырев. – Вы уже прям за привычку взяли вламываться в дома своих соседей, пока они отсутствуют. И самое удивительное, что вместо того, чтобы побыстрее уносить ноги с места преступления, так сказать, вы внаглую усаживаетесь в кресло и преспокойно смотрите телевизор. Если честно, вы меня удивляете. Здесь-то вам что понадобилось?
— Я… я… — заволновался Афанасий. – Как и вы пришел… Думал, Коля дома. Тоже телевизор увидел в окне работающий.
— Телевизор он увидел, — пробормотал Пузырев. Его все больше настораживал этот Афанасий, шатающийся вечерами по домам своих соседей и явно что-то вынюхивающий. – Ладно, раз хозяина дома нет, значит и я пойду. Зайду в следующий раз.
Пузырев уже было вышел из дома, но вернулся, пристально посмотрел на Афанасия:
— Афанасий Михайлович, давайте-ка мы вместе с вами выйдем, а то нехорошо получается… Сидите тут в чужом доме…
— Да, да, — засуетился Афанасий, поднимаясь из мягкого уютного кресла. – Я, пожалуй, пойду. Еще неизвестно, когда Коля придет, а время уже позднее.
— Ну вот и ладненько, — обрадовался Пузырев. Хоть одной проблемой меньше. А то оставлять в чужом доме Афанасия было неправильно с его точки зрения. Хорошо, что он не стал сопротивляться.
За калиткой Пузырев и Афанасий разошлись в разные стороны, пожелав друг другу спокойной ночи. Но Афанасий точно знал, что никакой спокойной ночи у него не будет.

(продолжение следует...)