Интервенция откровенности

Влюбился как мальчишка! Вот беда!
Ответная любовь - моя награда.
Но крепость не сдавалась... и тогда
Я объявил тотальную осаду.

Командующий армией любви!
О, сердце - генерал былых сражений!
Стихи и песни в помощь призови.
Ведь прежде мы не знали поражений
В непобедимом натиске любви!

А крепость не сдаётся... Что не так?
Ей наплевать на грохот канонады.
И бесполезен пыл лихих атак.
Закончились стихи и серенады.

Командующий армией любви!
О, сердце - генерал моих сражений!
Хотя б намёк надежды улови.
Ведь прежде мы не знали поражений
В неудержимом натиске любви!

А крепость не сдаётся... Что не так?
Я плачу, но упорно жду чего-то...
А сердце - поднимает белый флаг.
А крепость - открывает все ворота.

Сдаются в плен войска моей любви,
Не знавшие доселе поражений.
Как сладок плен твой - только позови!
Ликует сердце - генерал сражений,
Командующий армией любви!

Загорелая плоть. Соболиные брови.
И, предательски твёрдый, девичий сосок.
Юность жаждет обжечься. Мне это не внове.
Но не стану шептать - Ах, как я одинок!

Я играл в эти игры ещё до потопа.
Триста тысяч историй в моём дневнике.
Я украл бы тебя - как Юпитер Европу.
Но молчанья печать на моём языке.

Обнажённые плечи. Ложбинка ключицы.
Лишь дотронься - и всё это будет твоё.
И ресницы - как крылья встревоженной птицы -
Ожидают обиды и... жаждут её.

Ты щебечешь игриво, порхаешь по-птичьи.
Это магия женских, проснувшихся сил.
Только я не охотник, а ты - не добыча.
Сотню пойманных птиц я давно отпустил.

Я не твой Одиссей. Не грусти, Пенелопа.
Но меня не устроит синица в руке.
Я играл в эти игры ещё до потопа.
Триста тысяч историй в моём дневнике.

Всё плачешь, Таня? Слёзы солоны.
И мяч уплыл... и зайчик потерялся.
Заехал Принц, да только - не остался.
Хотя на нём нет никакой вины.

Хрустальный башмачок, увы, пропал.
Трюмо напоминает о диете.
И созвониться забывают дети...
Такой вот бесконечный сериал.

Всё плачешь, Таня? Годы не щадят -
Ни тела, ни лица, ни тонких пальцев.
Твой Принц, увы, из племени скитальцев.
Они - не возвращаются назад.

А годы (как назло) несутся вскачь.
Ты продолжаешь верить снам и сказкам.
Иди ко мне... Давай, я вытру глазки...
Ты плачешь? Ну, пожалуйста, не плачь...

Проснулся от скрипа - топталась Зима у дверей.
Мне нечего дать этой вечно-голодной старухе.
Мелькали и липли к стеклу белоснежные мухи,
И в гости просились, поближе к теплу батарей.

Незванная гостья... прогонишь - вернётся опять.
И будет стонать драматично, как злобная банши.
Всё это знакомо. Всё это игралось и раньше.
И выхода нет - только старые книги листать.

Зима на пороге. А осень - уже не вернуть.
Она улетела, забыв разноцветные шали.
Но флёр остаётся - осенней тоски и печали.
И, может быть, в бегстве от стужи - искомая суть?

И, мнилось, как прежде, что эта зима - на века.
Резцом и дыханьем начертит заклятья-узоры
На окна домов. Это будет до ужаса скоро.
Такая вот тема - предзимняя грусть и тоска.

А белые мухи - летели и льнули к окну.
И таяли тут же, и ртутью по стёклам стекали.
Как слёзы раскаянья, слёзы тоски и печали.
Вину отрицая... и чувствуя эту вину.

Я размышлял в июльской дрёме -
Да, собственно, чего я стою?
Никто меня не любит, кроме
Щенка, подобранного мною.

Да разве что жена, что рядом.
Да пара деток непутёвых.
Да друг один, ещё с детсада.
Один... и с ним не надо новых.

Вот, собственно, и все расклады.
Была извилистой дорога.
А больше - ничего не надо.
Довольно этого - ей Богу.

И прочее - уже неважно.
Зажило всё - уже не больно.
Плыву корабликом бумажным...
Плыву. И этого - довольно.

Собирались на войну.
Обнимал казак жену.
Не сгорю, не утону.
Будем живы.
Одолеть врага - пустяк.
Только всё пошло не так.
Не пришёл домой казак.
Эх, служивый.

Будет баба голосить.
Так ведётся на Руси.
Не найти, не воскресить -
Сгинул в поле.
Отгремит в полях гроза.
Бабья дёшева слеза.
Не вернуть его назад -
Божья воля.

С колоколенки - набат.
И меньшой сгодится брат.
Восемнадцать - в аккурат.
Неженатый.
Медный крестик на груди.
Вражье войско впереди.
Как поскачешь, не щади
Супостата.

А за нами отчий дом.
Куст рябины под окном.
Будем живы - не помрём!
И не сгинем.
Мы поскачем, гой-еси!
Эх, буланый, выноси!
Так ведётся на Руси
И поныне...

Лил дождь. Собрались мы в кружок
И с чарками в руках.
В таверну к нам на огонёк
Забрёл седой монах.

По виду - мудрый человек.
Промок он и устал.
Он, видно, прожил целый век
И много повидал.

Садись, погрейся, старина
Да чарочку налей.
Вот выпьешь красного вина -
И станет веселей.

Скажи нам, старче - что не так...
Где сбились мы с пути?
Сосед соседу - лютый враг.
А правды - не найти.

Он выпил чарочку до дна.
Ну вот - уже теплей.
- "Бывали хуже времена.
Но не было подлей."*

В столице пышные балы.
Жируют богачи.
А прочим - кнут и кандалы.
Скрывайся и молчи.

Взроптали мы - старик неправ!
Есть кров у нас и стол.
Не слушай шавок и шалав,
Что лают на престол!

- Тогда и ваша в том вина!
Не только королей...
"Бывали хуже времена.
Но не было подлей!"

Ушёл старик. Прошла гроза...
Светлело за окном.
Скатилась пьяная слеза -
Да в чарочку с вином...

* строка, заимствованная Н.А.Некрасовым
у писательницы Н.Д.Хвощинской

Заколдованные светом,
Бились мошки о стекло.
Ах, какое было лето!
Было лето - да прошло.
Мы с тобою... Помнишь, Лена?
Влипли мошками в янтарь.
Романтическая сцена:
Ночь. Скамейка и фонарь.

Что прошло - то не исправить.
Впрочем, я уже привык.
Перелистывает память
Поэтический дневник.
Клятвы, слёзы и измены.
Я - неправ, а ты - права.
Романтическая сцена.
Позабытые слова.

Мотыльки летели к свету
И сгорали на лету.
Не вернуть обратно эту
Упорхнувшую мечту.
Романтическая сцена...
И финал - одной строкой.
Это - было. Помнишь, Лена?
Где ты? Как ты? Что с тобой?

Под шорох позолоченной листвы...
На цыпочках под ритмы листопада...
Такую осень ожидали вы?
Такую? Значит, всё идёт как надо.

Хрусталь снежинок. Еле слышный звон.
Вы ждали Рождество? А как иначе?
И Новый Год! Короткий зимний сон.
Ведь этот праздник - что-нибудь, да значит.

Но всё же ожидание Весны
Ни с чем иным на свете не сравнится.
Томят надежды и тревожат сны,
В которых мы летаем словно птицы.

И кажется, что сбудется вот-вот...
Ради чего - Весна и Новый Год.

Зимний лес неприветлив к тому, кто устал.
У кого за спиной нет надёжного крова.
К потерявшим дорогу природа сурова.
Вот и я, словно в зимнем лесу, заплутал.

Скоро будет декабрь. Затем - Новый Год.
Я давно не мечтаю о солнечном лете.
И, кричи - не кричи... всё равно не ответят.
Нет табличек с подсказками "выход" и "вход".

Путь-дорогу из леса метель замела.
Знать, из этой чащобы и выхода нету.
И, плутай - не плутай, а замёрзнешь к рассвету.
Не дождавшись рассвета... такие дела.

Зимний лес неприветлив к тому, кто устал.
Вот и я, словно в зимнем лесу, заплутал...

Я понял в чём тут дело, Крысолов.
Вся магия - в искусстве обещаний.
Слилась волшба произнесённых слов
С мелодией скрываемых желаний.

Мы были дети. Мы не знали зла.
Ты поманил, пообещав подарок.
А дудочка - манила и звала...
Мир за дверями был запретно-ярок!

Ты столько нам всего наобещал!
Мы были дети. Мы не знали страха.
Мы верили - идём на карнавал!
Венчали этот путь - костёр и плаха.

Я понял в чём тут дело, Крысолов.
Под каблуком хрустит скелет крысиный.
Теперь и сам я знаю силу слов!
Но... выхода не вижу из трясины.

Нет станции "Последняя любовь".
Есть только бесконечная дорога.
А на перроне ждёт кого-то вновь
Взыскующая счастья недотрога.

Лишь мимоходом ветерком коснусь
Её волос, её шарфа и шляпы...
И потянусь к ней сердцем и... проснусь.
Я снова упустил её... Растяпа!

Нет станции такой. Мне не сойти.
Я мчусь без остановок - до конечной.
И - не пересекаются пути.
И не вскочить, на всём ходу - на встречный.

Упущено, утрачено... Прости.
Но этот поезд движется к финалу.
Крупинки счастья, что храню в горсти -
О, как их мало! Как безумно-мало.

Стучат колёса дробно - "отпусти"
Проснёшься утром и... не сдержишь стона.
Есть место, где кончаются пути.
Там будет час последнего патрона.

Окно запотело... Охота пришла - рисовать
На глади стекла и насквозь прорезая пространство.
Черта за чертою - в таинственном, медленном танце...
Не помня о времени и забывая дышать.

Эфирный кораблик, воздушный - на диво хорош!
Вот-вот... и наполнит свои паруса облаками.
Как жаль, что нельзя сохранить в незатейливой раме
Кораблик Мечты, что на редкую птицу похож.

Останься, прошу! До рассвета осталось чуть-чуть.
Окрасит твои паруса цвет пронзительно-алый.
Отпущено времени нам поразительно-мало!
Уплыл мой кораблик... Мечту невозможно вернуть.

А шансы - исчезающе малы.
Вот постучишься - и тебе откроют.
Под сердцем носишь острие иглы,
Изображая из себя героя.

Стучишься... а за дверью - тишина.
Не ко двору. Не ждан, не зван, не нужен.
А темень за спиною - так страшна!
Там цепкие объятья зимней стужи.

А вот ещё - ты вовсе не желал.
Но распахнулись двери (так бывает)
А там, внутри - весёлый карнавал!
И зазывают внутрь, и наливают...

Проснёшься - ни сапог, ни зипуна.
Их доброта - надёжнее капкана.
А та, что привечала как княжна -
По сути - воплощение обмана.

Стучишься лбом о запертую дверь,
Окоченев от ветра и предательств.
Отчасти - человек, отчасти - зверь.
А, в целом - просто жертва обстоятельств.

Мир - безразличен. А метели - злы.
А в поле за спиною волки воют.
И шансы исчезающе малы -
Что постучишься - и тебе откроют.

Я у окна, как в театральной ложе,
Слежу за тем, что деется окрест.
Увы, с годами я не стал моложе.
Прошла "охота к перемене мест".

Пусть "счастья нет, но есть покой и воля".
Есть стул и стол, и лампа на столе.
Актёр, сыгравший все земные роли -
Не странствует, но барствует в тепле.

Есть книги... Недокучливы соседи.
Фамильное на пальцах серебро.
В чернильницу позеленевшей меди
Ныряет вновь гусиное перо.

"Я к вам пишу..." - ложатся торопливо
На белый лист Татьянины слова...
Как жаль её! Бледна и сиротлива
Звезда в окне, что теплится едва.

Но как же мы от мелочей зависим!
Закончились чернила - вот беда!
Спрошу назавтра челядь - Нет ли писем?
И... в Петербург уеду... Навсегда!

Петух или курочка? - Помнишь такую игру?
Травинка в руках и... бескрайнее небо над нами.
И я был уверен - что я никогда не умру!
А нынче шагаю на кладбище - к папе и маме.

Оградки, надгробья - не место для детской игры.
Петух или курочка? Этот вопрос неуместен.
Взлетали до неба воздушные наши шары!
Блаженное время - где верный ответ неизвестен.

Петух или курочка? Травы да синь-небеса...
Всё было и будет. Но будет, я знаю, не с нами.
Наивные дети... и звонкие их голоса...
Под этими синими, словно сапфир, небесами.

Травинка в руках и... слеза на небритой щеке.
Петух или курочка? Можно играть бесконечно.
Мы просто травинки, плывущие вниз по реке.
Красивой до дрожи реке, но... увы, быстротечной.

Сказал Поэт - деревья это стрелы,
Что проросли корнями в глубину.
И я - стрела. Я цель ищу одну.
Мне без неё не жить на свете белом.

Сказал Поэт, что сон приносят птицы.
Вся жизнь - калейдоскоп слетевших снов.
Я грезить о тебе всю жизнь готов.
Я стану сном. Позволь тебе присниться.

Сказал Поэт, что всё излечит Время.
Залижет раны и утишит боль.
Я стану этим Временем, позволь.
Я разделю с тобою это бремя.

Сказал Поэт, когда любовь пришла -
Я стану тем, кого ты так ждала.

Ты ко мне со своею любовью не лезь.
Отведи колдовские глазищи.
Так ли надо тебе? Ты подумай и взвесь:
Если вправду поэт, значит - нищий.

Про таких говорят - ни кола, ни двора.
И надежда... была, да отстала.
Не к добру ты меня повстречала вчера -
На беду ты меня повстречала.

Ничего не найдёшь. Пропадёшь ни за грош,
Заплутав в миражах и туманах.
Все слова у поэта - фантомная ложь.
Он король - плутовства и обмана.

Не смотри на меня в ожиданьи чудес.
Не спеши оказаться в объятьях.
Человеком я умер. Поэтом - воскрес.
Это вовсе не дар, а проклятье.

Поцелуи солёные так горячи!
Позабудь и не слушай всё это...
Мотылёк, что сгорает в объятьях свечи -
Ну, зачем ты влюбилась в Поэта?!

Все жалобы - пусты и беспредметны.
Грызёт тоска - и что мне делать с ней?
В теории - стихи мои бессмертны.
На практике - всё проще и скучней.

Моя тетрадь формата А4
Растопка для космических костров.
Квартира, что де-юре, в этом мире -
Де-факто - перекрёсток всех миров.

Моя тетрадь формата А4...
(немало их, исписанных, в столе)
Формально - я живу сейчас в Сибири.
По сути - искра в стынущей золе.

Моя тетрадь формата А4
В себя вмещает множество миров.
О, сколько песен носится в эфире
На крылышках космических ветров!

Пишу стихи, фальшиво напевая,
(надеясь втайне - мысли не горят)
В тетрадку, чьи листы белее рая -
Чернилами, чей цвет черней чем ад.

Ты помнишь? Три копейки за проезд.
А после - по дощатым тротуарам.
А в Горсаду под вальс кружились пары.
И Бог не выдаст, и свинья не съест.

Ты помнишь? Газировка и пломбир.
Билет на первый ряд - на "Фантомаса".
Но всё, как оказалось, мимо кассы.
Задумайся - как изменился мир!

Ты помнишь - как взлетали до небес
Под наши крики лодочки-качели?
Скажи, ты помнишь? Помнишь? В самом деле?
Но этот мир - он навсегда исчез.

Так был истрачен рублик в выходной.
Надёжный - как великая держава.
Гордились мы (сдаётся мне - по праву)
Своей необустроенной страной.

Была надежда. Горю вопреки -
Мы верили - газетам и плакатам.
Всё так и было, чёрт возьми, когда-то!
Но не войти - в теченье той реки...

Днём - кукушка. Ночью - соловей.
Над моей Сибирью снова лето.
Жалят золотые осы света -
Стоит только выйти из дверей.

Бутафорский, тополиный снег.
Он не тает на моей ладони.
Бродит Лето в золотой короне,
Позабыв про отдых и ночлег.

Время сенокоса и ухи.
Алых зорь, разлитых по озёрам.
Долгих полуночных разговоров,
Где на равных - рюмки и стихи.

Пусть и ненадолго... Не жалей!
Нам сезонов смена неподвластна.
Лето! Эта музыка прекрасна!
Днём - кукушка. Ночью - соловей.

Накукует мне кукушка
Поутру полсотни лет.
Я спрошу - скажи, подружка -
Это правда или нет?
Лет полста накуковала.
Но не понял я ответ.
Это много или мало -
Плюс ещё полсотни лет?

Это глупая затея.
Так и надо дураку.
Отчего же я робею,
Сосчитать её "ку-ку"?
Оттого ли сердце бьётся -
Что распахнуто окно?
Надо мной она смеётся.
Только это - не смешно.

Остывает кофе в кружке.
Разгорается рассвет.
Накукует мне кукушка
Сверх моих - полсотни лет.
Не устанет, не запнётся.
Сотня лет - легко сложить.
Что ещё мне остаётся?
Так и будет. Будем жить!

Из ниточек - рубашечка. А жизнь - из мелочей.
Из маленьких деталек и пружинок.
О, сколько было поднято - потерянных ключей!
О, сколько не сложилось половинок!

Плывёт кораблик памяти - в манящую лазурь,
Где нам казалось - всё предельно просто.
А если сказка страшная - скорей глаза зажмурь!
Ведь сон - как лодка - с острова на остров.

Полны карманы памяти забавных мелочей.
А вытряхнуть - и боязно, и больно.
Вкус поцелуев девичьих и бархатность плечей
Хранятся там - и этого довольно.

Бежим и спотыкаемся. Боимся не успеть.
Отбрасываем мелкие детали.
Так слёток ранней осенью торопится взлететь
И улететь спешит в иные дали.

Так память и устроена - из разных мелочей.
Из бусинок, доставшихся в наследство.
Сверкающих и тающих в мерцании свечей...
Из мелочей, что возвращают в детство.

Оскорбленье для изысканного слуха -
Наше русское, родное - бляха-муха.
Столько лет живёт, а всё ещё живое -
Это меткое словечко озорное.

Бляху-муху с малолетства каждый знает.
При оказии её упоминает.
И, при случае - вворачивает в ухо:
Вот зараза же какая, бляха-муха!

Бляха-муха - не простое выраженье.
В нём - досада, и восторг, и удивленье.
Коль на мат народный не хватает духа -
К нам на помощь прилетает бляха-муха.

Объясняет всё разумно и толково -
Бляха-муха, удивительное слово.
Если в жизни невезуха и непруха -
В двух словах закроем тему - Бляха-муха!

Мне сдаётся, что и Муха-цокотуха
Та же самая, по сути - бляха-муха.
А поэт лишь приукрасил. Между прочим -
Бляха-муха - и понятней, и короче.

Если дети... и семья сидит за чаем.
Вместо мата бляху-муху призываем.
Отвлекусь... Я что-то слышу краем уха.
Муха села на варенье! Бляха-муха!

... и такая тоска! Впору - ключ потерять. Потеряться.
Забрести наугад в непролазность таёжной глуши.
И найти там жилище отшельника-старообрядца.
И креститься перстами двумя - во спасенье души.

... и такая печаль! Что не выплакать даже дождями.
Изрыдать невозможно. И песен об этом не спеть.
Впору - лодку украсть. И уплыть. И пропасть за морями.
Чтобы - напрочь забыть. И не помнить. И думать не сметь!

... и такое бессилие! Впору сломать свою шпагу.
Разорвать все блокноты. И в урну отправить перо.
Отсидеться в окопе, про доблесть забыв и отвагу.
И с опущенных плеч - отодрать эполет серебро.

И - такая надежда на то, что живу не напрасно.
Что кому то нужны эти строчки. Хотя бы чуть-чуть!
Что становится ясно - мне рано, пожалуй - на красный...
А минутную слабость, читатель - прости и забудь.

Мальчики и взрослые мужчины -
Отчего мы так неосторожны?
Бабочки прекрасны и невинны.
Не влюбиться - просто невозможно!

Мы хватаем бабочек за крылья
Или накрываем их ладошкой.
Наслаждаясь трепетным бессильем -
Мальчики черствеют понемножку.

Вот, на пальцах шёлковая краска.
Бабочка - в испуге улетела.
Ей дика непрошенная ласка.
А душа - на каплю опустела.

Каемся и плачем от бессилья -
Как вернуть вам радужные крылья?

Чиню подошвы стоптанных сандалий.
Подбрасываю хворост в костерок.
А впереди - неведомые дали.
А сзади - перепутье трёх дорог.

В попутчиках - дворняга-хромоножка,
Да посох из обугленной ольхи.
Печётся в углях мелкая картошка.
Пекутся в сердце новые стихи.

Горит костёр. Вокруг - покой и воля.
Ни сплетен, ни обид по пустякам.
Лишь ветерок с гуляющего поля
Стихи мои читает по губам.

Их слышит он один - того довольно.
Я поздно понял это - лишь вчера.
Но я ведь не один. Вот ветер вольный,
Собака... и мерцание костра.

Делю ломоть поджаренного хлеба.
Держи, дружище - вот тебе еда.
Глаза у божьей твари - цвета неба.
А в небе - одинокая звезда.

Вечерняя заря струит прохладу.
Мигают угли, навевая сны.
Меня никто не ждёт. Спешить не надо.
И можно слушать голос тишины.

Гляжу на звёзды. Думаю о Боге.
А после - о насущном и простом.
Я ничего не написал в дороге.
Ну, запишу... когда-нибудь...
Потом...

Цветные карамельки витражей.
Икона "Утоли моя печали"...
А в Храме пару юную венчали.
И я стоял, поодаль, у дверей.

"Венчается раб Божий..." Имярек.
И я ему завидовал немного.
Но лик с иконы поглядел - так строго!
Будь счастлив - незнакомый человек!

Сияли витражи. И в Божий Храм
Сверкая и струясь - тянулись нити.
Я у дверей стоял, безмолвный зритель.
Да много ли для счастья надо нам?

Два голубка на белом рушнике.
Меняют кольца... Всё в Господней воле.
Малинов звон с высокой колокольни...
Свеча дрожит у жениха в руке...

А я стоял... и плакал у дверей.
А беды - потихоньку отступали.
Икона "Утоли моя печали".
Цветные карамельки витражей...

От времён чумных и беззаконных -
Господи, Россию сбереги.
Вдоволь было звонов похоронных.
Люты были пришлые враги.

Милостив Господь! Светлели взоры...
Всё простив - царю и палачу -
Мы на время оставляли ссоры
И вставали в строй - плечом к плечу.

Сколько было бед и смут кровавых!
Сколько крови, смешанной с золой!
Бился наш солдат не ради славы.
Не за славой шёл в последний бой.

Жажда сердца - мир и справедливость.
Отчего же дома - вкривь да вкось?
Сколько нам ещё - скажи на милость -
Уповать на русское "авось"?

Боже! У меня одна молитва -
Мира и любви моей стране!
Ну, а если неизбежна битва...
То - победы в будущей войне.

Их бесит всё. Их бесит наш народ.
Их бесит сладкий вкус Святой Победы.
Их бесит, что в сердцах у нас живёт
Всё то, что в битвах отстояли деды.

Их бесит наш немыслимый простор.
И, клацая зубами в вожделеньи,
Заранее выносят приговор -
Пророча нам позор и пораженье.

Их бесит наша вера в идеал.
Их бесят - и кресты, и колокольни.
Пусть сунутся - я их сюда не звал.
Достанет сил на русское "Довольно!"

Их бесит наша мощь и наш парад.
Слюной исходят, топают ногами -
Когда мы произносим - Сталинград! -
Они готовы глотки грызть зубами.

Их бесит то, что русский терпелив.
И то, что в гневе - грозен он и страшен.
Их бесит то, что в битве победив,
Мы любим тишину российских пашен.

Их бесит - что жива Святая Русь.
Что повод есть - страной своей гордиться.
Я - ватник. И нисколько не стыжусь!
Живи, Россия! И лети - как птица!