Я иду тебя искать (продолжение 16)

Клава сидела затаив дыхание.
— Отношения с женщиной для меня — это как игра в шахматы. Когда я начинаю игру, я собран, уверен в себе и чётко знаю, чего хочу, — начал Андрей. — Главный критерий при выборе того, кто окажется по ту сторону доски, — Андрей кивнул в сторону Клавы. — Обаяние и проблески ума в глазах. Победа важна, но удовольствие от игры — стимул не меньший. Кстати, ставка в игре — желание. Оно не афишируется, как вы мне и заметили на нашем прошлом свидании, но каждый понимает, о чем идёт речь. Меня совершенно не интересует, воспринимают ли сидящие по ту сторону доски игру как игру. Её правила для всех равны, но у меня есть неоспоримое преимущество: я не впускаю игру в свою жизнь, поэтому я неуязвим. Единственный отрицательный результат — это, пожалуй, ничья. Это означает, что игра зашла в тупик и её продолжение не имеет смысла. Ничья встречается достаточно часто. Это, конечно, неприятно, но в том и заключается мастерство игрока, чтобы свести её к минимуму.[cut=Читать далее......]
Конечно, когда я начинаю игру, я учитываю, что вокруг толкутся соперники самых разных калибров. Но на фоне их примитивных ходов моя комбинационная игра кажется практически эталонной. Так что эти питекантропы работают на меня.
Теперь о фигурах, — Андрей взял в руки пешку и повертел её в руке. — Пешки. Их я использую только в случае затяжной партии для создания позиционного преимущества. Это дежурные шутки, банальные фразы, общеизвестные цитаты и прочие клише. Это пешки, полная фигня. Теперь же о главных фигурах.
Андрей поставил пешку на своё место и взял ладью.
— Ладья один — уверенность в себе. Это важно.
Андрей поставил ладью на место и взял другую ладью.
— Ладья два — это понимание того, что это игра. Это, можно сказать, столпы защиты.
Клава смотрела на Андрея и тонула в исходящих от него флюидах. Её нравилась его спокойная уверенность в себе, твёрдые интонации его голоса. Он не слюнтяй — это понятно сразу. Он человек, который держит всё под контролем.
Бережно поставив ладью на место, Андрей взял в руку коня.
— Кони — мои любимые фигуры. Конь один — фантазия, — Андрей ласково погладил коня и взял с доски второго. — Конь два — неординарность. Собственно, эти две фигуры своими непредсказуемыми ходами могут сломать практически любую защиту.
Андрей поставил коней на доску и взял слона.
— Слон один — отсутствие комплексов. Это важно.
Андрей опустил слона и взял другого, небрежно покрутил его в руке.
— Слон два — внешность. Для некоторых игроков эта фигура очень важна. Собственно, за отсутствием крепких коней, слон два для них — единственная надежда на выигрыш. Для меня эта фигура не имеет никакого значения, так как ставку я делаю именно на коней, — Андрей многозначительно посмотрел на Клавдию и улыбнулся.
— Ферзь — это чувство юмора, — Андрей взял с доски ферзя и подул на него. — Главное, чтобы он не запылился.
Аккуратно установив ферзя на доску, Андрей поднял короля.
— А вот и король, — Андрей внимательно осмотрел короля. — Клава, вы, наверное думаете, что король — самая важная фигура, раз он король.
Клава молча кивнула.
— А вот и не угадали. Король — самая жалкая и бесполезная фигура. Это потребность в любви, — победоносно изрёк Андрей. И поднёс короля к своим глазам, как бы пытаясь его получше рассмотреть. — В начале игры я окружаю его пешками, — Андрей шмякнул коня в гущу пешек, располагающуюся на доске. — И наглухо закрываю ладьёй два.
Андрей подвинул ладью к королю.
— Первый ход в игре значит намного больше, чем в шахматах. От него может зависеть вся партия. Поэтому моё главное правило — никогда не начинать игру с пешки. Только ход конём. Это рискованно, но, на мой взгляд необходимо. Соперница сразу должна понять, что я не жалкий разрядник, я — гроссмейстер.
Клавдия незаметно подняла подол платья повыше, чтобы Андрей смог получше рассмотреть выгодную, с её точки зрения, линию её бедра. Андрей снова расставил все фигуры по своим местам.
— Обычно партия выглядит так. Мои кони в несколько ходов переходят на вражескую половину и сметают пешки.
Андрей несколькими движениями вывел коней на противоположную сторону доски. Резким движением руки он сбросил пешки, стоящие на стороне Клавы, на пол.
Клава незаметным движением поправила декольте так, чтобы оно ещё больше открыло её напряжённую грудь.
— Слоны выдвигаются и угрожают королю.
Андрей поднял слона и резким движением опустил его рядом с королём. Доска пошатнулась. Клава поправила доску одной рукой, другая в это время как бы невзначай оказалась на бедре Андрея.
— В это время ферзь проводит рейд по тылам, — Андрей провёл ферзём вдоль пешек. — Шах. Женщина соглашается прийти ко мне домой.
Андрей пристально смотрел Клаве прямо в глаза.
— Мат, — медленно произнёс Андрей. — Женщина убирает доску и фигуры.
Клава внимательно смотрела в глаза Андрея. С последними словами она, не отрывая от него взгляда, медленным движением руки смахнула фигуры с доски, потом сбросила доску.


Когда Клава натягивала на себя бельё, Андрей подошёл и погладил её по попе.
— Всё предсказуемо, — с грустью в голосе сказал он. — Всё, как всегда предсказуемо. Никогда. Ничего. Нового.
Клава вышла в коридор, сунула ноги в туфли и быстро, не оборачиваясь, выскочила за дверь.

***
Шебакин, Кузнецов, Копытов и Суворов сидели на ступеньках церкви. Точнее, это уже были даже не ступеньки, а то, что от них осталось. Алиса стояла около крыльца.
— Пацаны, а из вас кто-нибудь в лагере хоть раз был? — спросил Копытов.
Шебакин посмотрел на Кузнецов и Суворова. Они покачали головами.
— Не-а — сказал Шебакин.
— А я был один раз. Давно, — сказал Копытов.
— И чего там интересного? — спросил Суворов.
— А мы там с пацанами по ночам страшилки друг другу рассказывали, а потом уснуть до утра не могли, — хохотнул Копытов.
— А что за страшилки? — тихо спросила Алиса.
— Хотите, расскажу? — с энтузиазмом спросил Копытов.
— Хотим, — сказала Алиса и уселась на ступеньку рядом с Суворовым.
— Ну, слушайте, — начал Копытов. — История про гроб на колёсиках.
— Про гроб на колёсиках? — заржал Шебакин. — Ой, я не могу…
— Не ржи, Шеба. Сейчас тебе будет не до смеха, — приструнил его Копытов.
— Ну давай уже рассказывай, — поторопила Алиса и уселась поудобнее, обхватив руками колени и положив на них голову.
— Ну так вот, — начал Копытов. — В одном городе жила девочка.
В это время к ним подошли Наташа и Люська.
— Что делаете? — спросила Наташа.
— Страшилки рассказываем, — сказал Копытов. — Садись и слушай. Ну так вот, девочку эту звали Люська.
— А чего это сразу я? — возмутилась Люська.
— Люська, не возмущайся, это чистое совпадение, — сказал Копытов. — Однажды Люська осталась в квартире одна. И вдруг по радио передают: «Люська, Люська, выключи радио. С кладбища выехал гроб на колёсиках. Он ищет твою улицу». Люська не послушалась и не выключила радио. Через несколько минут радио снова передает: «Люська, Люська, выключи радио. Гроб на колёсиках нашёл твою улицу, он уже ищет твой дом». Люська опять не послушалась. Через несколько минут радио снова передаёт: «Люська, Люська, выключи радио. Гроб на колесиках нашёл твой дом, он ищет твой подъезд». Люська не выключила радио. Через минуту радио снова передает: «Люська, Люська, выключи радио. Гроб на колёсиках уже нашел твой подъезд, он едет по твоей лестнице». Люська опять не послушалась и не выключила радио. Через минуту радио снова: «Люська, Люська, гроб на колёсиках уже въезжает в твою квартиру». Дверь открылась. В неё въехал гроб на колесиках. Он прибил Люську, подвесил её к потолку и поставил под неё таз, чтобы кровь стекала. Когда вечером пришла с работы её мама, она нашла у Люськи во рту чёрное колёсико.
Копытов оглядел собравшихся вокруг, наблюдая за тем, какую реакцию вызвала его страшилка.
Шебакин повернулся к Люське Серафимовой:
— Короче, хана тебе, Люсинда, — сказал Шебакин и заржал.
— Не смешно, — обиделась Люська.
— А ещё какую-нибудь знаешь, Вадим? — спросила Алиса.
— Только не про меня, — быстро предупредила Люська.
— Ладно, Люська, не про тебя так не про тебя, — согласился Вадим. — Тогда про зелёные глаза. У одной девочки… Кстати, девочку эту звали Алиса.
— Вадим! — возмутилась Алиса. — Ты же обещал.
— Стоп, — Вадим поднял палец вверх. — Я обещал не рассказывать про Люську. Так вот, у Алисы умерла бабушка, а перед смертью она попросила ни в коем случае не включать зелёную пластинку. Алиса не послушалась и включила пластинку. Пластинка запела: «Бегут, бегут по стенке зелёные глаза. Сейчас девочку задушат, да, да, да». В это время раздается звонок в дверь, а на пороге стоит мама Алисы без одной руки. На следующий день Алиса опять включила зелёную пластинку и снова услышала: «Бегут, бегут по стенке зелёные глаза. Сейчас девочку задушат, да, да, да». Раздается звонок в дверь, а на пороге стоит мама Алисы без обеих рук. На следующий день Алиса снова включила зелёную пластинку. Пластинка запела: «Бегут, бегут по стенке зелёные глаза. Сейчас девочку задушат, да, да, да». Раздался звонок в дверь. Алиса открыла, а там её мама без двух рук и одной ноги. На следующий день Алиса опять включила зелёную пластинку. Пластинка запела: «Бегут, бегут по стенке зелёные глаза. Сейчас девочку задушат, да, да, да». Раздался звонок в дверь. Алиса открыла дверь, а там её мама без рук и без ног. Мама вошла в дом, — Вадим зловеще оглядел слушателей. — И убила Алису.
— Интересно, Копыто, а как же она её убила, если у неё ни рук, ни ног не осталось? — поинтересовался Кузнецов.
— Загрызла, — нашёлся Копытов.
— И Алиске хана, — резюмировал Шебакин.
— Н-да, — сказал Суворов. — У нас только Натаха в живых осталась.
— Давайте и её тоже… — Шебакин провел ладонью под подбородком.
— Да ну вас, дураки, — сказала Наташа.
— А чего ты возмущаешься, Наташка? — сказала Люська. — Про нас, значит, можно всякие истории придумывать, а про тебя нет?
— Давай про Наташку, Копыто, — предложил Шебакин.
— Слушайте, — сказал Копытов. — Жила-была одна семья: папа, мама, мальчик и девочка Наташа. Эта Наташа очень любила красный бантик, поэтому всегда просила маму, чтобы она ей его завязывала на голове. Однажды мама послала Наташу в магазин купить котлет на ужин. Ждут-ждут Наташу, а её все нет и нет. Тогда папа отправил в магазин за котлетами мальчика, потому что все уже проголодались. Мальчик сходил в магазин и купил котлеты. Мама пожарила их, и все сели есть. А Наташи всё нет. И вдруг папа откусывает котлету, а там… красный бантик.
— Ну всё, кобздец Наташке, — заключил Шебакин.
— Давайте выпьем, помянем, — сказал Кузнецов, доставая бутылку из-за крыльца.
— Идиот, — сказала Наташа.
— Ладно, просто выпьем, — согласился Кузнецов, открывая бутылку. — Ну что, кто первый?

(продолжение следует...)